Лес пропавших дев
Шрифт:
– Что? – спросили мы с Мэволь хором.
– Он сказал, что отправит меня в империю Мин.
– В империю Мин? – переспросила я. Целое море нужно пересечь, чтобы добраться туда. – Вы узнали его голос?
– Нет.
– Знаете Ссыльного Пэка?
– Да, но его голоса я никогда не слышала, только видела его пару раз.
– Что случилось потом? – поинтересовалась Мэволь.
– Человек в маске как-то вышел из хижины, и из его кармана выпал маленький кусочек бумаги. Мне удалось скомкать его и незаметно спрятать в рукаве.
Ей пришлось замолчать, потому что в
Сложный участок пути закончился, и Поксун продолжила:
– Человек в маске вернулся, и я сказала ему, что мне нужно выйти по нужде. Он колебался, но потом развязал меня и отвел в кусты, и тогда мне удалось сбежать. Я сразу же кинулась к Сохён. Она всегда заботилась обо мне и защищала меня, как старшая сестра. Да и не только для меня она была старшей сестрой. Она подсказала мне спрятаться в ее родной деревне, Согвипхо, чтобы никто не мог меня найти. Нужно было только сказать ее родным, что меня послала Ынсук.
– Постойте-ка, – Мэволь резко остановилась, – Ынсук – это имя из отцовского дневника!
Когда это она успела в нем покопаться?
– Да, – ответила я.
Мне стало не по себе. Мэволь вот-вот поймет то, что я уже знала. В этот момент Поксун снова заговорила:
– Сохён на самом деле звали Ынсук. Она была дочкой шаманки Ногён.
– Что?
Мэволь побледнела и замолчала. Нужные слова никак не приходили ей на ум, а я тем временем спросила у Поксун:
– Значит, вы живете с родственниками шаманки Ногён?
– Да. В этой семье не одно поколение шаманов. Слава о них разошлась далеко за пределы деревни, по обе стороны горы Халла. Даже судья Хон знает об этой семье.
Какой неожиданный поворот!
– Судья Хон знаком с шаманкой? Они встречались?
– Когда-то давно он посылал за ней паланкин. Она ездила к нему в поместье, лечила его от бессонницы. Может быть, призраки не давали ему заснуть.
Шаманка Ногён и судья Хон знали друг друга. Что-то здесь не так. «Разберусь позже, – пронеслось у меня в голове, – пока нужно поговорить с Поксун». Она наверняка покажет нам что-то важное, какие-то улики, которые подскажут мне, где искать отца. Остальные вопросы можно отложить на потом.
– Почему все-таки вы не сразу отправили мне дневник? – спросила я.
– Я боялась обнаружить себя. Вдруг бы он выследил меня, этот человек в маске, если бы я попыталась отправить посылку дочери детектива Мин. Поймал бы меня и сделал бы то, что собирался сделать пять лет назад.
Я задумчиво кивнула. Теперь все ясно. Пять лет Поксун жила в страхе, что ее обнаружат. Кое-кто и правда искал ее, очень упорно. Ссыльный Пэк. Даже если не он был человеком в маске, у него была подробная карта Чеджу, на которой он отметил каждую деревню, где не нашел Поксун.
– Но почему отец отдал дневник вам? – нетерпеливо переспросила Мэволь.
– Вы скоро все поймете. – Поксун поманила нас за собой. – Мы почти пришли.
Деревья поредели, и вскоре мы вышли к скалистому берегу. Меня прошиб внезапный озноб. Здесь было так сыро и холодно, солнце не проникало сюда, пряталось за высокими скалами, что мрачными тенями высились вокруг нас. Зачем Поксун привела нас сюда? Однако мы с Мэволь не задавали лишних вопросов и покорно следовали за ней, пока не оказались у самого водопада. Струи прозрачной воды низвергались с огромной высоты. Вода разбивалась о гигантские обломки скал и становилась кобальтово-голубой в том месте, где впадала в море.
– Ждите здесь.
Бледное лицо Поксун повернулось ко мне. Она отдала мне младенца и вскарабкалась на ближайший камень. Потом перепрыгнула на другой камень, затем еще на один и подобралась так близко к водопаду, что даже издалека было видно, как намок ее ханбок. Потом она что-то вытащила из трещины между камнями.
– У нее там тайник! – прошептала я удивленно глазевшему на меня малышу. – Интересно, как это связано с папиным дневником?
– Значит, Сохён – это Ынсук, – сердито проговорила Мэволь. – Но это совсем не значит, что шаманка Ногён преступница.
– Скоро узнаем, – ответила я, мотнув головой в сторону Поксун.
Поксун уже возвращалась к нам, перепрыгивая с камня на камень. Что она прятала в своем тайнике? Может, секретное послание от отца, карту, на которой указано, где его искать? Или страницу из его дневника, где написано имя преступника?
Поксун ловко спрыгнула с камня на землю, в руках она держала маленькую коробочку.
– Я рассказала детективу Мин о кусочке бумаги, который стащила в хижине преступника. Показала ему бумажку, умоляла забрать ее. Но он отказался. Сказал мне спрятать бумажку в тайнике.
Я вернула ребенка Поксун и взяла коробочку из ее мокрых рук. Я открыла коробочку, достала бумажку и развернула ее.
– Когда ваш отец увидел этот рисунок, – прошептала Поксун, – он как будто все понял.
Мэволь наклонилась ко мне так близко, что наши головы почти соприкоснулись. На тонком листке бумаги ханджи было нарисовано девять кругов, каждый внутри следующего. Были еще символы: неровные линии и точки, хотя, возможно, это были всего лишь чернильные брызги.
– Как ни странно, – продолжила Поксун, – когда я показала этот рисунок Сохён при нашей последней встрече, она как будто тоже поняла, что здесь изображено. Я попросила ее объяснить мне, но она сказала только два слова: «сумрак» и «туман».
Во взгляде Мэволь вдруг промелькнул испуг, она как будто тоже что-то поняла, но прежде чем я успела спросить у сестры, что случилось, она накинулась на Поксун:
– Почему же он оставил вам такую важную улику? А дневник… он мог сам отправить его своей дочери!
Мука исказила лицо Поксун, я видела, как она пытается что-то придумать, чтобы избежать ответа на вопрос.
– Мэволь! Теперь я вспомнила! Детектив Мин рассказывал мне о вас. – На ее лбу выступила испарина. – Ради вас он вернулся на Чеджу. Он говорил мне, что больше всего страданий мы причиняем тем, кого особенно любим…