Леший выходит на связь
Шрифт:
Банда шла цепочкой по глубокому, чуть ли не до пояса, снегу. За плечами у шагавших бородачей — винтовки и карабины. Один, тяжело тычась вправо и влево, нес ручной пулемет Гочкиса, такие пулеметы были на вооружении у Соловьева да и у чоновцев.
По мере того, как люди приближались, Сыхда внимательно разглядывал их обветренные волосатые лица. Все они были похожи одно на другое: долгое пребывание в тайге наложило на них отпечаток сумрачности и подозрительности. Все были незнакомыми — Сыхда мог бы поклясться, что он никогда не встречался с этими людьми.
Но вот из-за кряжистой сосны упругой походкой вышел дюжий человек в черненом полушубке, окладистая борода торчком. Он остановился, огляделся, коротко хохотнул какой-то шутке. И Сыхда узнал его: Туртанов, один из самых верных и самых кровавых подручных Соловьева и Матыги. Глядя на него, Сыхда вспомнил разведчика Федора, вспомнил поспешный приход Туртанова в Саралинскую тайгу. Вот когда нужно было пристрелить злобного бандита. Тайка рассказывала, что, начиная с осени, под тайгой прокатилась целая волна зверских убийств — убивали большевиков и крестьян-коммунаров. Выходит, это делала банда Туртанова.
Когда цепочка бандитов оказалась на гари, в сосняке раздался одиночный винтовочный выстрел. И ему, спустя всего несколько секунд, ответила трескотня наганов, карабинов, обрезов. Банда огрызалась. И снова Сыхда услышал резкий винтовочный выстрел. Отбросив лыжи, он кинулся на тропу, проложенную бандитами. Он достиг ее и, уже не прячась, с маузером, оттягивавшим руку, побежал к гари. Он не боялся, что Аднак может пристрелить его ненароком — об этом даже не успел подумать. Сыхда заметил гнилую колоду, лежавшую поперек тропы, и, взвихрив снег, грудью ударился об нее.
Неподалеку от себя он увидел залегшую цепь бандитов. Повел стволом маузера и выстрелил. Человек, в которого он целился, вскинул голову, словно хотел разглядеть, кто в него палит, и тут же ткнулся в снег.
Один из бандитов, намереваясь стремительным броском преодолеть гарь, выскочил из-за пня — и его тут же настигла меткая пуля Аднака. Подвернув под себя руку с зажатым в ней карабином, бандит дернулся и затих.
И тогда с другой стороны гари долетело:
— Рота, вперед!
Командовал Аднак. Он пугал банду, надеясь повернуть ее в сторону Сыхды. И он добился своего: бандиты, как бараны, сбились в кучу и бросились назад, в лесную чащу всей ватагой.
До Сыхды им оставалось каких-нибудь двадцать шагов. Сыхда рванул кольцо и бросил гранату. Сыхда увидел на снегу трупы.
21
— Я сделал ошибку и только через несколько месяцев исправил ее, — с достоинством сказал Сыхда, немигающе глядя на Казарина и Дятлова. — Так чего вам нужно?
Дятлов долго не отвечал, покашливая в кулак и, в свою очередь, выразительно посматривая на красноглазого и на второго спутника Сыхды. Дело было слишком секретное, чтобы о нем знали даже несколько человек. Сыхда понял командира чекистского отряда, но все рассудил по-своему:
— Людям должно быть известно, на что они идут. А это — верные люди, мои друзья Аднак и Кокча. Говори при них.
Было видно, что Дятлову нелегко начать откровенный и решительный разговор с Лешим. Как-то Леший отнесется к предложению чекистов, пойдет ли он на отчаянный, может быть, даже смертельный риск?
— Нам нужно обезглавить банду Турки. Атамана и его помощников убить, — странно горбатясь, вполголоса проговорил Дятлов. Да, это была вынужденная мера, самая крайняя изо всех мер, потому что Турка не сдается.
Наступило молчание. В первозданной лесной тишине слышалось лишь слабое потрескивание костра. Даже Алешка перестал бегать по пестрой от разнотравья поляне, озадаченно открыл рот.
Чекистам показалось, что слова Дятлова не произвели на Сыхду нужного впечатления. Он был спокоен, лишь вяло усмехнулся в себя и, обрывая молчание, по-хакасски заговорил с Кокчей и Аднаком. Те тоже чему-то усмехнулись, разведя руками.
— Так не пойдет, — отрывисто сказал он.
— Почему? — спросил Дятлов.
— Убивать нужно всех! А если только Турку и Кинзеновых, то идите и стреляйте их сами!
Ответ Сыхды поразил чекистов. Они ожидали от Лешего чего угодно, только не этого. Лишь рядом с Туркой сейчас не меньше сотни бандитов, как с ними справиться Сыхде? Ведь у него только двое помощников. На что рассчитывать еще? А если бандиты добровольно решат сдаться, то зачем их стрелять? Их вину перед народом и их ответственность установит суд.
— Суд должен прежде поймать бандитов, — резонно заметил Сыхда.
— И так нельзя, чтобы каждый из нас был судьею. Что ж тогда будет?
— Почему нельзя? — удивился Сыхда. — Разве кому запрещено стрелять бешеного волка?
Аднак и Кокча согласно склонили головы. Сыхда хмуро и недобро рассмеялся и сказал:
— Я — прокурор, Аднак — судья. Чем плохой суд? Ведь это мы судили бандитов и воров. Плохо судили?
— Этак ты решишь завтра, что и я бандит, и расстреляешь меня, — сказал Казарин, высвобождая отсиженную ногу.
Не удостоив Антона ответом, Сыхда снова заговорил:
— Турка совсем озверел. После Московского совхоза я сказал себе: хватит. Пора кончать. Вот почему я вышел на связь.
— Вы? — Дятлов невольно подвинулся к Лешему.
— Я. Разве вы не догадались, что с участковым я встретился совсем не случайно, да простит он мне тот нечаянный выстрел.
— Где Турка? — спросил Дятлов.
— Турка уехал на саралинские спецпоселения. Там у него знакомые и советчики среди ссыльных. Турка хочет на время увести банду за границу.
— Вон что! — привскочил Казарин.