Лесник и его нимфа
Шрифт:
– Я завтра зайду к тебе на работу за ним. Мне нужно его увидеть.
– Кого?
– Ее племянника. Мне нужно его увидеть.
Ночью Лите снились кошмары. Ей снился Лесник без ног.
***
На следующий день Лита стояла с лекарством перед дверью Лесника. Она старалась себя убедить, что ничего особенного не происходит. Она просто принесла лекарство.
Какой-то лекарственный роман…
Она не могла позвонить минут десять.
Может, там прекрасная Снегурочка
Наконец она позвонила.
Не открывали довольно долго. Потом послышались шаркающие шаги и кашель. Наконец дверь открылась. За дверью стоял Лесник. Ноги были на месте. И вообще он вроде не изменился. Хотя здесь было мало света.
– Я принесла лекарство, – быстро сказала Лита, выставляя коробку как белый флаг.
Он смотрел на нее и ничего не отвечал. Лита приготовилась ко всему. Был полумрак, поэтому плохо было видно, сколько там и каких чувств отразилось на его лице. Наконец он отстраненно сказал:
– Привет, – и отодвинулся, пропуская ее.
Лита вошла в прихожую, он включил свет, но дальше не собирался, похоже, ее приглашать. Она потопталась на месте, потом посмотрела ему прямо в лицо. Нет, он не изменился.
– Вот, – она протянула коробку.
– Тетя мне не говорила, что кто-то принесет лекарство.
Повисла пауза.
– Сколько денег нужно отдать? – наконец спросил он.
– Там на коробке написано.
Он взял у нее эти злосчастные таблетки, даже не коснувшись ее руки. Коротко сказал:
– Сейчас, – и пошел на кухню.
Не было его довольно долго. Наконец он снова вышел, протянул ей деньги.
– Здесь без сдачи.
Лита подставила руку.
– И еще мелочь.
Бац.
Мелочь просыпалась, когда он пересыпал ее Лите в руку. Она никогда не отличалась ловкостью.
– Эх.
Лита села на корточки и стала ее собирать. Собирала целую вечность.
Наконец она поднялась. Он стоял, прислонившись к стене, и смотрел на нее. И Лита прямо физически почувствовала, что вокруг него какое-то безвоздушное пространство. Через которое вообще не пробиться.
– Саш, – сказала она, не решаясь назвать его Лесником. – Можно я пройду?
Он ответил, но не сразу:
– Проходи.
И пошел на кухню.
– Ты один? – спросила она, быстро сняв куртку и ботинки и входя за ним. Он зажигал газ, ставил чайник на плиту.
– Нет, у меня тут полный дом гостей, – ответил он, показывая на пустые табуретки.
При дневном свете от окна было заметно, что вид у него все-таки больной. И жуткие синяки под глазами. И глаза вообще какие-то не такие.
Возле мойки стояла старушечья палка.
– Как ты поживаешь? – бодро спросила она.
– Хорошо, – в тон ей ответил он. Повисла пауза. Потом он добавил: – То есть никак. А ты?
– Я? – Лита помолчала. – Я не знаю…
Надо
– А ты работаешь все там же?
– Нет, я уволился.
– А учишься? – уже без энтузиазма спросила Лита.
– Нет, я взял академ. Я уезжаю через неделю.
– Уезжаешь? Куда?
– Домой, в Свердловск.
– Надолго?
– Навсегда.
– Да?
Лита замолчала, пытаясь понять, что он только что сказал. Потом, когда до нее дошло, она наконец посмотрела ему прямо в глаза и спросила уже совсем другим тоном:
– Как это ты уезжаешь?
– Обыкновенно, на поезде, – он отвел взгляд.
«Он врет», – подумала Лита. И почувствовала какое-то нехорошее отчаяние.
– Ты врешь, – сказала она.
Он удивленно на нее посмотрел и спокойно ответил:
– Нет.
Лита помолчала, помолчала, потом не выдержала:
– Поедешь исполнять свою мечту жить в лесу?
– Нет, – ответил он, – хочу сдохнуть на родине.
Чайник закипел, из носика повалил пар, но Лесник не снимал его с огня.
Он вдруг с трудом, медленно стал говорить:
– Что ты еще хочешь у меня спросить? Как я себя чувствую? Хреново. Что я буду делать дальше? Лягу в Свердловске в больницу, сестра договорилась через знакомых с каким-то там онкологом. Почему я не уехал раньше? Искали этого врача. Просто так же у нас нельзя ложиться в больницу… Что еще тебя интересует? Ты ведь пришла, потому что узнала, что у меня рак. Так? Тетя же трещит на всех углах, какое ее постигло несчастье. Одни после этого делают вид, что все окей, при этом стараются со мной не общаться. Другие бегут исполнять свой последний долг…
– Когда ты заболел? – перебила его Лита.
– Не знаю. В больницу первый раз попал в начале зимы. Про рак узнал недели две назад.
– Ты выходишь на улицу? Там весна…
– Нет.
– Может быть, нужно что-то купить? Продукты?
– Нет, спасибо.
– Может, куда-то съездить? За документами там…
– Нет, не нужно.
– Можно, я приду еще?
– Зачем?
Он сел на табуретку. Было видно, что ему тяжело стоять.
– Лесник, – сказала Лита, глядя на него. Она поняла, что полгода назад закрутила у себя какой-то кран, и теперь он потихоньку откручивался.
У него изменился взгляд.
– Наверное, тебе нужно идти, – вдруг сказал он.
– Нет, я не хочу, – неожиданно спокойно ответила Лита. – У тебя чайник уже весь выкипит сейчас, а я хочу чаю.
Он встал, снял чайник, наткнулся на старушечью палку.
– А я вот хожу с палочкой, – вдруг сказал он с вызовом. – Вот, – и помахал палкой перед ней.
– Очень страшно, – отозвалась Лита.
Он снова сел напротив и вдруг спросил:
– А что там твои музыканты? Федя? Система? Кремп? Фак, драг, автостоп?