Лесные твари
Шрифт:
Побледнела, глаза полузакрыты, еле шепчет. Страх. Да, вот он, конечно, тот страх. Обнять, успокоить, поцеловать…
Демид едва сдерживал желание залепить ей пощечину. Опять его подставляют, опять кидают как разменную монету на столешницу чужих страстей и интересов. Талант его тела не дает покоя жадным глазам. Уголовники, правоохранники – все они для него чужие. Они шантажируют его – кто-то деньгами, кто-то страхом за жизнь любимых людей, а теперь и чувством долга. Они используют его.
И еще один крючок – острый и крепкий. Фоминых
– Сволочи вы все, – сказал он. – Ну что мне сделать такое, чтоб вы от меня отвязались? Руки себе отрубить?
Улыбнулась благодарно. Положила ладони на его плечи, губами потянулась к его лицу. Красивая, чертовка.
– Пойдем, – Демид резко отстранился. – Пока я не передумал.
Дом был окружен забором – древним и основательно подгнившим штакетником. Сама избушка просматривалась неплохо, да только не на что там было смотреть. Пришипился черный домик-уродец среди сада-огорода, заросшего терновником, одичавшими вишнями и бурьяном – таким густым, словно его специально селекционировали для создания вида полной заброшенности. Будыли-лопухи, лебеда и крапива в человеческий рост. Единственным, что напоминало о человеческой цивилизации, были два ржавых провода, которые тянулись к избушке от покосившегося столба и свисали почти до земли.
Производственное совещание происходило в кустах бузины рядом с забором. Говорили вполголоса.
– Ты уверена, что там кто-нибудь обитает?
– Обитает. Еще как обитает.
– Что, наркотики там продают?
– Там – нет. Говорю же тебе, склад там. Но люди там есть. Сейчас там три человека должно быть.
– Слабовато для охраны.
– Охрана по огороду бегает – собака здоровенная. Породу не знаю, но очень страшная зверюга.
– Чего ж она не лает? Неужели нас не чувствует?
– Она никогда не лает. Она молча кидается. Надрессирована так.
– Что, на себе испробовала? – Дема усмехнулся.
– Нет. Ребята рассказывали, которых мы сюда посылали. Одному чуть ногу не оторвала.
– Везет нам на собачек. Кстати, – Дема внимательно посмотрел на Ольгу, – ты не относишься к любителям-собачникам? Или к охранникам природы?
– А почему ты спрашиваешь?
– Ну, если я псину эту покалечу слегка, с кулаками на меня не набросишься?
– Это ни к чему! – Губы поджала, напряглась. Похоже, и в самом деле – любительница собак. Менты – они все такие, собака им дороже, чем человек. – Я все предусмотрела. Вот: аэрозоль специальный, "Скорпион". Два пшика – и собака полчаса в отключке.
И в карман лезет. Достает какой-то несчастный баллончик. Демиду в руку сует.
собаку ты убей. убей сразу. если сумеешь. не сумеешь – она убьет тебя. очень плохое животное
Внутренний голос ожил. Очень серьезно
И все, как обычно, поплыло перед глазами. Но Демид справился, не впервой. Сжал баллончик в руке, ноги покрепче расставил. Головой тряхнул, улыбнулся криво, но обаятельно.
– Как скажешь, начальница. Два пшика, говоришь? И кружка пива…
– Ага! – Ольга заулыбалась счастливо, как будто собачка эта за забором не наркоманская, а личный ее выкормыш. – Нельзя собак убивать!
А Демид – что он? Он уже и не Демидом в эту минуту был. Накатило на него, как обычно. Кем он был? Электричеством в кишках проводов. Червем в навозной жиже. Колючей веткой крыжовника. Он раздвоился, растроился, расчетверился, рассотнился. Но не расстроился. Он даже сильнее стал. Попробуй, справься с таким, кто тела своего не чувствует. Ему и боль нипочем. Ему бы сдержаться, чтоб не броситься и не вырвать черную избушку с корнями из вселенной. Чтоб не растоптать город на своем носорожьем бегу, не проткнуть небо своим козерожьим рогом.
– Ты что? – Ольга испуганно отшатнулась. – Демид, ты в порядке? У тебя глаза… Слушай, они почти черными стали… Ты себя нормально чувствуешь?
– Нет, нет… – еле выдавил из себя, стараясь не свалить забор ураганом шепота. – Подожди… Это – как малярия… Это сейчас пройдет…
Глаза закрыл. Да, проходит. Малярия души – непростая штука. Проходит. Но совет – он дан, значит, не просто так страдаю. Спасибо, друг.
– Демид!..
Но он уже открыл серые свои глаза, обычным стал снова. А может, как всегда, притворился – кто его знает? Он и сам-то себя не знал.
– Пойдем. Все в порядке.
Ольга не спешила. Понятно – пшики ему делать. Огневой взвод с баллончиком импортной настойки из перца. Супероружие против суперсобаки.
Пшик.
Демид перемахнул через забор, почти не коснувшись его. Приземлился в лопухи. Боевая стойка – нос по ветру, уши торчком, хвост пером. Победит тот, кто будет больше собакой. Демид будет собакой, он станет такой сукой, каких белый свет не видывал.
Он видел слышал обонял осязал все. Но зверя, который бросился на него, он не услышал и не увидел. Он просто выкинул руку – как вратарь. Выбросил руку и поймал на эту руку, как на удочку, пасть зверя.
Пес вцепился в запястье тисками челюстей. Он молчал – люди научили его убивать молча. Он рванул руку Демида, едва не вырвав ее из плеча, он уперся в землю лапами, кинул Демида на землю и оказался сверху.
Пшик, вот как это называется.
Демид вывернул руку – больно, до хруста в суставах. Он ударил зверя коленом. Такие собаки не чувствуют боли, но ребра собаки сломались и мышцы ее на секунду расслабились. Демид согнул шею собаки и металлическим предплечьем свободной руки нанес ей страшный удар по носу.