Лесные твари
Шрифт:
– Зарэж, – сказал Демид.
Одноглазый всхлипнул и коротко, без замаха, ударил ножом. Нож вошел бы Демиду в живот, если бы это не был Демид. Но это был он, он самый, и попасть в него ножом было труднее, чем камнем в открытое окно движущегося поезда. Нож чиркнул по одежде, даже оставил дыру в штормовке, но Демид успел. Скользнул в сторону, ударил одноглазого сбоку в ухо. Одноглазый еще стоял, шатался, еще пытался удержать нож, но пальцы уже плохо слушались его.
– Дай сюда! – Демид выдернул нож из руки оглушенного противника, и тот все же свалился, выведенный из равновесия незначительным толчком. – Эй ты, одноглазый
– В аут пошел, – констатировал Демид.
– Что с ним? – Лека перепугалась.
– Ничего страшного. Сотрясение мозга. Поблюет пару дней. Неудачно вышло. Он хоть по-русски говорить умел…
С улицы уже доносился ор милиции через матюгальники: предлагали выйти с поднятыми руками и сдаться. Дема с Лекой помчались по лестнице, что немедленно вызвало приступ паники среди обитателей второго этажа – они разбежались по комнатам как тараканы. Демид дернул за ручку первой попавшейся двери. Дверь держали с той стороны, но запора не было, и после мощного рывка дверь распахнулась, выдернув за собой маленькую худую женщину в черной кофте, длинной черной юбке и черном платке, надвинутом на глаза. Женщина сделала быстрое движение, пытаясь улизнуть, но Демид схватил ее за руку.
– Я тебе ничего плохого не сделаю! – Демид спешил, снизу уже ломились в дверь. – Поняла?
Женщина кивнула головой.
– По-русски понимаешь?
Женщина отрицательно замотала головой, залопотала что-то на своем, съежилась вся от страха. Вот подарок судьбы-то – жить в чужой стране, бояться каждого шороха, и все равно не уезжать на родину, потому что родина еще страшнее. Сколько жило их тут таких, как она – в этом доме, этом квартале, в этом городе? Никто не мог их сосчитать, потому что официально их не существовало.
– Эх, горемыка… – вздохнул Демид. Пошел быстрым шагом по темной комнате, распинывая ногами все, что лежало на полу. На полу лежали в основном люди. Ютились на матрасах, накрытые все теми же тряпками – дети, бабы. Отодвигались торопливо в сторону, давая дорогу опасному чужаку. Лека двигалась следом.
– Вот то, что надо, – произнес Демид. – Балкон!
В этом двухэтажном доме был балкончик. Неизвестно, когда на него в последний раз выходили. Балконная дверь была заколочена огромными ржавыми гвоздями. В последние годы на балконе обитало только небольшое деревце, самовольно выросшее из пола. Дема рванул дверь за ручку – без малейшего результата. Тогда он схватил кожаную куртку, висевшую на крючке рядом, обмотал ей руку и шарахнул по стеклу. Звон, осколки. Демид выломал острые края стекол, торчавшие из рамы и высунул голову наружу.
– Ментов пока не видно, – сказал он. – Бегом, Лека!
И полез на балкон. Осторожно спустил ноги на пол, напоминавший решето. Помог вылезти Леке.
– Высоко, черт возьми. – Дема озирался деловито. – Сейчас что-нибудь придумаем.
Он подошел к перилам и тронул их нежно, проверяя на прочность. Перила словно только и ждали этого толчка – немедленно полетели вниз, с треском обрушились на землю. Дема чертыхнулся, едва успел схватиться за стену, чтобы не улететь с балкона.
–
– А ты?
– Спрыгну как-нибудь.
Лека проползла мимо Демида, извиваясь на досках, как раздавленная гадюка. Добралась до края балкона – неровного, гнилого, с торчащими зубами-гвоздями.
– И чего?
– Спускайся. Не бойся, я подстрахую.
Лека боялась. Она вдруг почувствовала, что ее мочевой пузырь переполнился, подпер к самому желудку. И высота вроде была не очень большая – метра три с половиной, но почему-то очень не хотелось прыгать туда, на ломаные доски перил внизу, в ожидании того, что остальные части балкона рухнут на голову.
– Давай! – Демид бесцеремонно спихнул Леку с балкона, и, не успела она заорать от страха, как закачалась в воздухе, Демид держал ее, вытянутые руки их сплелись. Дема медленно сползал с края площадки – зацепиться ему было не за что.
– Отпусти руки! – зашипел Демид. – Быстрее! Я сейчас свалюсь!
Лека, зажмурив глаза, разжала пальцы и полетела вниз. Приземлилась на ноги, но не удержалась и покатилась по земле, раздирая куртку в клочья. Тут же сверху свалились доски, Демид и прочий строительный мусор. Дема летел вниз головой, но в воздухе успел перевернуться и шлепнулся на корточки, как лягушка. Шуму наделали хоть отбавляй.
– Уф-ф… – Демид обалдело крутил головой. – Угробишь ты меня когда-нибудь, чертовка. Ничего по-человечески сделать не можешь…
Тираду его прервал мент, как чертик из табакерки вылетевший из разбитого окна на балкон. Балкон молодцевато крякнул, взвизгнул и радостно обрушился. Милиционер остался жив, он копошился под досками, стонал матерно, но у Демида и Леки не было времени оказывать ему помощь. Они уже бежали.
Вслед им пальнули пару раз, и Демиду это очень не понравилось. Знал он, что не применяет наша милиция оружие просто так. Нужно очень разозлить милицию, чтобы она начала стрелять из табельных пистолетов.
Их загоняли как волков. Охота подходила к концу. Они бежали, неслись, поджав хвосты, по коридору, помеченному красными тряпками. Загонщики улюлюкали со всех сторон, еще не вышли из азарта погони, но их дело было сделано. Теперь наступила очередь охотников. Их было много – людей с ружьями – и можно было только гадать, кто первый из них влепит пулю в затравленного, оскалившегося в последний раз зверя – шарахнет пулей в бок, не боясь испортить шкуру – потеха, так потеха…
Можно было избежать пули. Лечь на землю, носом в грязь, положить руки за голову, и ждать, когда к тебе подбегут. Терпеливо ждать, когда тебе отвесят должное количество пинков и наденут "строгие" наручники и кинут в машину. Но в конце все равно была пуля. И менты тут были ни при чем, Демид даже не держал на них зла. Они просто делали свою работу.
Последняя пуля – это была уже не их работа. А Демид хотел взглянуть в глаза той твари, которая рыла ему могилу. Он еще не рассчитался с нею.
Он бежал. Бежал очень быстро. Может быть, его и не догнали бы те, сзади. Тем более, что он был сейчас в своем лесу, называемым Нижнем Новгородом – лесу, изученном до последнего дерева, до последнего кустика. Но на волков нынче охотятся на машинах, и стреляют в них из автоматов. И, когда Демид с Лекой вылетели на центральную улицу, завизжали тормоза и черная Волга остановилась перед ними, как вкопанная, перерезав выход.