Летний домик с бассейном
Шрифт:
Если она беременна, то мне как мужчине уже неинтересна. С беременной женщиной я разве что перекинусь одной-двумя вежливыми фразами и оставлю ее зануде. Ребенок будет расти в доме, где вонища трубочного табака насквозь пропитывает одежду, мебель, гардины.
«Некоторые женщины думают, что во время беременности спиртное пить нельзя, — сказал я. — Но от бокальчика красного вина никакого вреда нет. Даже наоборот. Помогает расслабиться, и нерожденному ребенку тоже».
Каролина покраснела. Я было испугался, что угадал, но тут она бросила беглый взгляд на зануду и опять посмотрела на меня.
«Я… мы… мы пытаемся, — сказала она. — Завести ребенка. Но пока безуспешно».
Я подавил глубокий вздох. Вздох облегчения.
«Не
Она прищурилась. «Профессиональное? — спросили прищуренные глаза. — И какова же профессия?»
«Я домашний врач», — уточнил я.
Не сводя с нее глаз, я провел пальцами по волосам, небрежно откинув их назад и тем взъерошив еще сильнее. На зануду я больше не смотрел. Для меня он как бы уже не существовал. Мы как бы остались вдвоем. Задним числом я думаю, так оно и было.
«Домашний доктор», — улыбнулась Каролина. И даже не дала себе труда скрыть короткий, оценивающий взгляд, каким скользнула по моей фигуре. Увиденное явно ей понравилось, поскольку улыбка стала шире, обнажила красивые зубы.
«О чем ты тогда думала?» — спрашивал я ее впоследствии. Не один раз, а раза по два в году. Даже спустя много времени после первого поцелуя мы оба с удовольствием восстанавливали в памяти нашу первую встречу.
«Я думала: такое мне бы в голову не пришло! — всегда отвечала Каролина. — Домашний врач! Какой забавный домашний врач, — думала я. Лохматый, одет небрежно. А ты? Ты о чем думал?»
Я думал: господи, на что ей этот зануда? Жалко ведь красотку. Такая веселая красивая женщина — и должна сидеть в трубочном дыму.
«Если ты впрямь неважно себя чувствуешь, Каролина, — послышался откуда-то извне голос зануды-курильщика, — давай лучше уйдем».
«Пожалуй, я все же ненадолго останусь, — ответила она. — Выпью еще бокальчик красного вина».
— Смотри, папа! Вон там! — крикнула на заднем сиденье Лиза.
— Что? — Я нажал на тормоз. — Где?
— Вон там! Видишь, мальчик идет? Это Алекс.
17
— Кому еще сардинок? Тут их больше чем достаточно. — Ралф вытер пальцы о свою майку и одного за другим обвел нас вопросительным взглядом. — Каролина? Эмманюель, you want some more? You can have it [6] . Да уж, — он повернулся к Стэнли, подмигнул ему, — с английским надо соблюдать осторожность. Марк, а ты? Давай, ты же врач. Сардинки — пища здоровая. Полезные жиры, верно?
— Да, верно, — сказал я и легонько хлопнул рукой по животу. — Но я больше не могу. Спасибо.
6
Хочешь еще? Это можно (англ.). На сленге выражение «have it» означает «совокупляться».
Мы сидели на открытой террасе за двумя сдвинутыми вместе белыми пластмассовыми столами. Террасу окружал довольно высокий парапет из имитации дикого камня, украшенной морскими раковинами и окаменелостями. Барбекю помещалось в нише парапета и даже имело вытяжку в форме дымовой трубы, облицованной черепицей. Однако, невзирая на вытяжку, густой и жирный запах сардин висел между нами в воздухе, словно дым пожара. Этот запах липнул ко всему и вся — к одежде, к волосам, к виноградным лозам и листьям пальм над головой. Я-то надеялся, что будет мясо. Молодая баранина или свинина. На худой конец хоть куриные ножки. Сардины я терпеть не могу. Не сардины из банки, где все косточки уже растворились в соусе, а свежие, которые дольше очищаешь от костей, чем ешь. Думаешь, что извлек все мелкие кости, но с каждым куском во рту обнаруживается еще десятка два. Они коварно застревают в деснах и в
— Вера? — Теперь Ралф обращался к матери Юдит. — Надеюсь, ты меня не разочаруешь?
Я впервые услышал, как ее назвали по имени. Волосы у нее были седые, коротко подстриженные. Практичная прическа. Вера, мысленно повторил я. Такая стрижка под стать скорее кому-нибудь по имени Теа или Риа. Лицо миловидное, но пустое, морщин для ее возраста немного. Практичная, здоровая женщина, которая, по всей вероятности, вела порядочную жизнь, без особых излишеств, и после одного бокала белого вина она уже начала клевать носом. Я с минуты на минуту ожидал, что она закончит трапезу, извинится и отправится к себе.
Вскоре после нашего приезда Юдит устроила нам экскурсию по дому. На втором, и самом просторном, этаже находились гостиная-столовая, кухня и три спальни. Даже без объяснений Юдит было нетрудно угадать, где чья спальня. Комнату с двуспальной кроватью и стопками книг и журналов на ночных столиках занимали она сама и Ралф; чуть меньшую комнату с двумя узкими кроватями, где на полу валялись одежда, обувь, теннисные мячи и очки для подводного плавания, — Алекс и Томас; самую же маленькую, с односпальной кроватью, — ее мать. Не знаю почему, но на пороге именно этой комнатки я немного задержался, тогда как Юдит и Каролина вернулись в гостиную. Помещение почти пустое, ни дать ни взять монашеская келья. На спинке единственного стула висела коричневая безрукавка, под стулом аккуратно, мысок к мыску, стояли лиловые тапки. Стену над кроватью украшал рисунок углем — рыбачья лодка на прибрежном песке. На ночном столике — фотография в рамке; во всяком случае, я решил, что это фотография, хотя рамка была повернута ко мне обратной стороной. Я прислушался к голосам Юдит и моей жены. Вообще я бы смог. Смог бы сделать два шага вперед и посмотреть, кто (или что) там на снимке, но не стал. Позднее, успею еще. Времени вполне достаточно. На фасаде дома было большое окно — во всю стену гостиной. Из него открывался вид на дюны, составлявшие здесь береговую линию, но заслонявшие само море. Мебель гостиной в основном красотой не отличалась. Зеленая банкетка и два зеленых же мягких кресла, причем сразу и не поймешь, из чего сделана обивка — из кожзаменителя или из пластика. Низкий ротанговый столик со столешницей матового стекла. Обеденный стол из какого-то массивного темного дерева, спинки таких же стульев обиты красным плюшем.
— Дом принадлежит англичанам, — сказала Юдит.
В нижнем этаже размещались гараж и обособленная, не сообщающаяся с остальным домом, квартира с отдельным входом. Ее занимали Стэнли и Эмманюель. У меня была слабая надежда, что нас проведут и по этой квартире, но Юдит лишь приоткрыла входную дверь и что-то крикнула внутрь, после чего на пороге появился Стэнли. Бедра он обернул белым банным полотенцем, спускавшимся ниже колен.
— Эмманюель принимает душ, — сказал он.
Я окинул взглядом его обнаженный торс. Живот вполне подтянутый для его возраста. Подтянутый и загорелый. Но сама кожа тусклая. Волосы на груди и под пупком почти белые.
— Приходите! Выпьем чего-нибудь, — сказала Юдит.
В заключение мы прогулялись по саду. Вдоль боковой стены дома тянулась крытая веранда, где стоял стол для пинг-понга. Над гаражной дверью висела баскетбольная корзина. На незамощенных участках земля в саду была сухая, бурая, почти красная. Небольшая лесенка вела с террасы к бассейну.
— Может, хотите сперва искупаться? — спросила Юдит.
Мы с Каролиной переглянулись.
— Да нет, пожалуй, попозже, — ответила Каролина.