Лето, бабушка и я
Шрифт:
Выбраться самой не представлялось возможным: забросив голову назад аж до спины, я прикинула, что стенки оврага по меньшей мере метра три в высоту и расположены ровненько под прямым углом ко дну. Звать кого-либо на помощь тоже не имело никакого смысла, оставалось лишь ждать, пока охотнички не перебьют всех перепелок в округе, и папа не вспомнит о своем дитяте. А могло это случиться не раньше чем под вечер.
И зачем только я поперлась сюда, с тоской думала я. Предполагалось, что единственное живое существо в овраге — это я и еще пара
Святые угодники! Я никогда не боялась темноты, высоты, глубины и собак. Я ходила ночью на кладбище. Я прыгала со второго этажа на гору песка. Я даже надерзила директору школы!!! Единственное, чего я боюсь патологически, окончательно и бесповоротно — это пауков. Даже маленькие паучишки не вызывают у меня доверия, но ЭТОТ… Таких страшилищ я не видела даже в мамином атласе экзотических животных. Каким-то нечеловеческим способом я оказалась на поверхности земли. Я не помню, как это произошло, но, скорее всего, моя необоримая арахнофобия вознесла меня по крутым стенкам оврага вполне в духе фокусника Копперфильда.
— Ну как тебе? — задала бабушка дежурный вопрос, ощипывая перепелок.
— Ничего так, — уклончиво ответила я.
В самом деле, потрошить и жарить птичек гораздо увлекательнее, потому что бабушка разрешает брать даже самый острый нож.
Бимка
Дядя купил щенка.
Собаки у нас были всегда, откуда они брались — не знаю, но уж точно мы их не покупали. Я даже не подозревала, что собак продают! Не удивлюсь, если окажется, что и кошек, и птиц тоже можно покупать.
Щеночек был неизвестной мне породы — бурый, с висячими ушами и огрызком хвоста. Он доверчиво смотрел снизу глазами цвета янтаря и приглашал почесать ему шею.
— У него знаешь, какая родословная, — важно поделился со мной кузен.
— Не знаю, — засомневалась я, — он милый, конечно, но наша Найда покрасивше будет. И какой жесткий!
— Ага, красивая дура, — оскорбился кузен. Только я собралась дать сдачи — что он понимает в сеттерах, пусть валит со своим уродцем! — как взрослые подлили масла в размышления:
— Дратхаар, — расцветя от умиления всем лицом, сказал дядя. — Это немецкая собака, просто отличная для охоты!
Папа, как бывалый охотник, с недоверием поглядел на барахтающегося на полу щенка.
— Большой вырастет?
— Не очень, а главное — универсал. Добрейшие собаки, — пощекотал дядя своего пса.
— А как назовем? — волнуясь, спросил кузен.
— Ты что предлагаешь?
— Бим, — выдохнул кузен
— Бим, Бимка — а что, пусть будет.
— На охоте звать неудобно, собаку нужно гласными звать, и чтобы открытый звук, — засомневался папа. — А то ее не дозовешься!
— Папа фильма не видел, — поспешно оправдалась я.
— Да Бим умница, сам хозяина найдет, — возразил дядя.
Бимка немножко пожил в квартире, но женщины взбунтовались — всем известно, что они найдут миллион причин, чтобы удалить из дома источник хаоса.
Бимку решили отвезти в деревню.
Малыш Бим встал на крепкие ножки и замахал огрызком.
Его носик втянул бурю незнакомых ароматов. Он приподнял ушки и посмотрел на хозяина.
— Сейчас познакомишься с подругой, — сказал тот, и вдруг Бимку сшибло с ног.
— Стой, Найда, фу, нельзя!
Малыш обиженно скулил и жаловался хозяину.
— Свинья ты такая, — выговаривала бабушка Найде, угрюмо спрятавшей нос в лапах. — Бессовестная дуреха, смотри, кого трогаешь!
— Ничего, она просто ревнует, — виновато сказал папа. — Найда, хорошая Найда, места тут вам обоим хватит.
Бимка отошел от обиды быстро и опять потрусил к величаво оскорбленной взрослой собаке.
— Он маму ищет, — догадалась я.
— Правильно, — одобрил дядя. — А тут его так встретили, беднягу!
Бимка ластился к собаке, не замечая, что она смотрит на него с явным желанием оттрепать.
Бимка рос таким умным, что люди рядом с ним стеснялись выглядеть глупыми. Он с лету усваивал команды, приводя Найду в состояние крайнего раздражения — ты, предатель, читалось в ее глазах, что ты перед людьми выслуживаешься?! Твое дело — охота, дурачок!
Однако Бим с удовольствием охранял дом, неведомым образом понимая, кого тут любят, а кого — не очень.
— Мурадыч! — орал сосед, не смея открыть калитку. — Не пускает меня ваша псина!
— Псина, — усмехалась бабушка, — сам ты псина, да он в десять раз больше человек, чем ты, образина беспородная! Никогда чужого не возьмет, не то что вся ваша семейка воровская!
Бабушка никак не могла забыть авантюру с земельным участком, которую прокрутила Лутфие — мамаша неугодного соседа.
Понятное дело, все это было сказано не для соседских ушей, но Бим улавливал настроение хозяев из воздуха.
— Я его сейчас ударю, — рассвирепел сосед.
— Попробуй только, — подала голос бабушка. — У него медалей в роду, сколько у тебя совести не наскребется. Небось чует, кого в дом пускать нельзя!
Разок Бим цапнул-таки ненавистного соседа за щиколотку, и тот больше к нам не совался. Зато детей Бим пускал, как дворецкий, приветливо обнюхивая ноги и весело улыбаясь.
— Клянусь, — прижимая руки к груди для пущей достоверности, говорила я старшим, — он улыбается! Посмотрите на него, когда он дядю видит!