Лето на чужой планете
Шрифт:
— Приветствую вас от имени Галактического Содружества!
Теперь его голос звучал тише. Но всё равно достигал ушей каждого человека на площади. Светловолосый помолчал и продолжил:
— Сотни лет лучшие сыновья и дочери Земли уходили в Космос. Обрекали себя на долгие годы странствий в ледяной пустоте. Открывали и осваивали новые планеты и превращали их в цветущие сады.
Корабли колонистов достигли сотен планет и сделали их обитаемыми. Это был подвиг во имя всех людей. Благодаря вашему титаническому труду и воле Создателя безжизненные миры стали новой опорой человечества!
У ваших предков не было надежды на возвращение. Покидая родину, они улетали навсегда. Но теперь всё изменилось!
Мы преодолели световой барьер. Путь, для которого раньше требовались долгие десятилетия, сейчас можно проделать за считаные недели. Разрозненные планеты объединяются в Галактическое Содружество. Разобщённое человечество снова становится единым. Мы приглашаем вас присоединиться к нам на правах равной и независимой планеты!
Светловолосый человек говорил размеренно и веско. Его слова падали в безмолвную неподвижную толпу, словно тяжёлые дождевые капли. Наконец, он закончил и умолк.
Возле дальней стороны забора возникло движение. Люди расступились, и вперёд вышел дядька Томаш. Его сильно шатало. Похоже, после посиделок на нашей кухне он не остановился и пил до самого полудня. Как я на него разозлился — это просто ужас!
Дядька Томаш неуклюже перелез через ограду. Стоящие рядом люди пытались его удержать, но он только отмахнулся. Хромая, вышел на середину площади и поднял вверх какую-то бумагу. Я узнал документ, который видел ночью на кухонном столе.
— Галактическое Содружество? А что вы скажете вот об этом? Эмблема на борту вашей чёртовой шлюпки точь-в-точь такая, как на печати под этой бумагой! — хрипло прокричал дядька Томаш. Голос его звучал куда слабее голоса светловолосого, ведь ему не помогали динамики.
По площади прошёл ропот. Не опуская бумагу, дядька Томаш повернулся лицом к людям, окружившим площадь.
— Всем видно? Знаете, что это такое? Это контракт с Корпорацией, который перед отлётом на Местрию подписал мой идиот-предок! В каждой семье должен храниться такой же, а то и не один. По этому контракту колонисты и все их потомки считаются работниками Корпорации. Эта чёртова бумага даёт Корпорации право вечного владения нашей планетой! Наша Местрия вовсе не наша! И мы не свободные люди, а рабы!
Дядька Томаш замолчал и закашлялся. А площадь загудела, сначала недоумённо, потом — угрожающе. Люди инстинктивно стремились придвинуться ближе, и жерди затрещали под их напором.
Это была ещё не ярость, а непонимание. Краткий миг, когда ситуацию можно взять под контроль. Светловолосый почувствовал это и снова поднял руку.
— Уважаемые граждане Местрии, — начал он, но не успел договорить.
Его спутник поспешно натянул на голову шлем и скомандовал:
— Приготовьтесь к эвакуации!
Вряд ли он хотел, чтобы его слышали все вокруг. Скорее всего, просто забыл переключить канал связи. Услышав собственный голос, космонавт испуганно бросился внутрь шлюпки.
В глазах людей это послужило доказательством обмана. Толпа зарычала, словно дикий зверь, и качнулась вперёд. Я увидел, как выворачивается из земли наскоро вкопанный столб изгороди.
Вооружённые космонавты поспешно запрыгнули на трап. Слава Создателю, они не стреляли. Дверь шлюза стала медленно закрываться. Шлюпка загудела и поднялась над землёй, втягивая опоры внутрь серебристого брюха.
Она повисла в десяти метрах над площадью. Искажённый динамиками голос пытался что-то объяснить, но его уже никто не слушал. Толпа ревела и бесновалась, как хищник, упустивший добычу.
В этот момент я понял, что космонавты ожидали бунта. Поэтому они были вооружены, поэтому не отходили от трапа. Они были настороже, и готовность помогла им избежать опасности.
Космонавты предвидели этот взрыв. А значит, всё, что написано в контракте — правда. И неважно, что пытается сказать сейчас голос, громыхающий над площадью.
Они прикинулись друзьями, а сами прилетели, чтобы обмануть нас. Они хотели отнять у нас нашу Местрию, наш единственный дом.
И ещё я понял, на кого сейчас обрушится весь гнев обманутых людей. Упустив виноватых, люди призовут к ответу тех, кого считают их пособниками. Тех, кто первым заговорил с космонавтами и подал им радиосигнал.
Это бессмысленно, ведь космонавты уже прилетели, они никуда не денутся. Жадные щупальца, которые дотянулись до нас сквозь ледяной космос, уже не ослабят свою хватку. Но как объяснить это разъярённым людям?
***
Не теряя ни секунды, я бросился прочь из толпы, неистово работая локтями. Чья-то рука ухватила меня за шиворот, и папашин голос прокричал:
— Ал, куда ты, чёрт тебя раздери?
Но я вывернулся из хватки, словно водяная змейка, когда она сбрасывает кожу. На бегу толкнул плечом какого-то незнакомого фермера. Он отшатнулся, женщина рядом испуганно взвизгнула.
Наконец, я вырвался на свободу. Перемахнул через забор и шмыгнул за угол дома, выходящего фасадом на площадь. Быстро выглянул наружу.
Толпа уже теснилась на ступенях церкви. Я надеялся, что Говард с Интеном и пастор Свен успели укрыться внутри. Если нет — значит, им не спастись.
Шлюпка по-прежнему висела в небе. Сорванный голос хрипло грохотал в динамиках, но его заглушал гвалт толпы.
Я помнил, что двери церкви толстые и прочные. Их трудно выломать, потому что они открываются наружу. Да никто и не станет ломать сразу — сначала будут стучать. Значит, у меня есть несколько минут.
В стороне от дома я приметил сарай. Мне было наплевать, что в нём хранится. Главное — он далеко от других построек. Больше я ничего придумать не мог.