Лето на чужой планете
Шрифт:
— Они совсем ополоумели, — доверительно сообщила она. — Целый вечер сидят в комнате и разговаривают с железным ящиком. А ящик им отвечает.
Тут в коридор выглянул Интен. Волосы его были взъерошены сильнее обычного.
— Ал, Лина! Заходите! Мы установили связь с кораблём!
— Ужин будет через полчаса, — сказала Матильда. — И только попробуйте опоздать. Будете жевать свои книги вместо пирога, помяните моё слово!
Произнеся это ужасное пророчество, она гордо удалилась на кухню.
Тут из кабинета вышел ещё один человек. Высокий и сутулый, он немного напоминал моего папашу. Только у папаши выражение лица кислое, а этот человек глядел уверенно и спокойно. Лет ему было около сорока, может, немного больше.
— Интен, познакомь меня с твоими друзьями, — сказал человек, чуть улыбаясь.
Мне его улыбка сразу понравилась. Добрая и насмешливая, но не высокомерная. И взгляд внимательный. Сразу видно, что Говард — умный человек, но ум свой почём зря не выпячивает.
— Старший учитель Говард, — сказал Интен. — А это Ал и Лина, мои ученики.
— Ал? — спросил Говард. — Твою маму зовут Ани?
— Да, — удивлённо ответил я. — Вы её знаете?
— Немного.
— А почему вы — старший учитель? — спросила Лина.
— Он занимается подготовкой учителей для посёлков, — вместо Говарда ответил Интен.
— Тебе повезло, Ал, — повернулась ко мне Лина. — Мне кажется, он — именно тот, кто тебе нужен.
Брови Говарда изумлённо поднялись.
— Ты хочешь стать учителем, Ал? — спросил он.
Я замялся.
— Ну…
— Ладно, об этом поговорим позже. Проходите в комнату, — сказал Говард и посторонился. — Нам повезло присутствовать при историческом событии. Похоже, Местрию впервые посетили люди с другой планеты.
Штуковина, которую доктор Ханс назвал «радио», по-прежнему стояла на столе. Провод от неё все так же тянулся за окно.
— Это радиопередатчик на солнечных панелях, — пояснил Говард. — Такие передатчики были в каждой шлюпке. Но за двести лет уцелело не больше десятка.
Интен уселся в кресло и принялся осторожно крутить ручки передатчика. Говард пристроился напротив него на табурете, взятом, судя по всему, из кухни. Кроме них в кабинете никого не было — пастор и доктор уже ушли.
— Это очень простой прибор, — виновато сказал Интен, — настройки всё время сбиваются, приходится выставлять вручную.
— Зато надёжный, — твёрдо возразил Говард.
Интен ещё раз повернул ручку. Из динамика раздался негромкий треск. Непрерывное, монотонное шуршание. Я вдруг понял, что слышу голос пустоты. Шёпот космоса.
— «Стремительный», это «Местрия-один», ответьте, — важно сказал Интен, наклонившись к небольшому отверстию в корпусе передатчика. — «Стремительный», это «Местрия-один».
— Почему мы — «Местрия-один»? — шёпотом спросила Лина у Говарда.
Говард снова усмехнулся.
— Пока мы — единственные, кто сумел выйти на связь с кораблём. Но когда подключатся другие передатчики, не должно возникнуть путаницы. Поэтому у каждого передатчика свой позывной.
— «Местрия-один», это «Стремительный». Говорит третий помощник капитана, — внезапно отозвался динамик. — Капитан просил передать вам, что двое суток наш корабль будет двигаться по стационарной орбите. Научная группа хочет картографировать оба материка. О времени высадки сообщим дополнительно. Как поняли?
Голос звучал сухо, с металлическим призвуком. Третий помощник строил предложения, словно по учебнику. И ещё он забавно смягчал твёрдые звуки. На Местрии так никто не разговаривает.
— «Стремительный», понял вас, — волнуясь, отозвался Интен. Я заметил, что ему очень нравится быть радистом.
— «Местрия-один», конец связи.
— Конец связи.
Голос в передатчике умолк, а через минуту стих и треск динамика. Интен нажал кнопку на металлическом корпусе и откинулся в кресле. Говард глядел на нас, приподняв брови.
— А что такое стационарная орбита? — спросил я.
Не то, чтобы мне было интересно. Просто я растерялся и задал первый вопрос, который пришёл в голову. Говард перевёл взгляд на Интена.
— Полагаю, до физики вы в школе не добрались?
— Зачем фермерам физика, Говард? — усмехнулся Интен.
Говард снова посмотрел на меня.
— Это очень просто, Ал. Местрия притягивает корабль к себе. Но его скорость уравновешивает силу притяжения. Поэтому корабль не падает на планету, а летает вокруг неё. Если снизить скорость, то корабль упадёт. А если увеличить, то…
Он замолчал, предлагая мне продолжить мысль.
— Улетит?
Это сказал не я, а Лина. Вот же выскочка! Я хотел ответить то же самое, да не успел.
— Верно, — обрадовался Говард. — Вы хотите ещё о чем-то спросить?
Я немного подумал.
— Да. Что нам теперь делать?
Дверь распахнулась. В кабинет решительно вошла Матильда.
— Если вы немедленно не сядете за стол, мясо окончательно остынет, — сердито сказала она. — А пирог давно холодный.
Бесполезно спорить с женщиной, которая пытается тебя накормить. Этот урок я усвоил с детства. Единственное, что можно сделать в такой ситуации — расслабиться и быть благодарным.
Стол уже был накрыт. В середине стоял горячий пирог, а с кухни доносился умопомрачительный запах жареной свинины.
— Я думаю, нам надо выпить, — торжественно сказал Интен.
Он вышел из комнаты и вернулся, неся в руках бутыль красного вина. В ней было литров шесть, не меньше!
— Меня же дома прибьют, — слабо запротестовал я. Но потом оглянулся на Лину и замолчал.
Интен водрузил бутыль на стол.
— Друзья, вы представляете, что значит для нашей планеты этот корабль? Одиночество закончилось! Мы теперь — граждане Вселенной. Мы сможем летать к другим планетам, а люди из иных миров прилетят к нам.