Лето ночи
Шрифт:
Кевин стоял, придерживая открытую дверцу – в одной руке зажигалка, – и смотрел, как минога уползает в глубину, зная, что пламя зажигалки не продержится так долго, чтобы успеть поджечь его тело.
Корди быстро оторвала широкую полосу от платья и протянула ее Кевину.
Он пригнулся, скатал старую тряпку в шар, пользуясь открытой дверцей кабины как прикрытием от ветра. Ткань была уже достаточно пропитана бензином и вспыхнула после второй вспышки зажигалки.
Быстро спрыгнув с подножки, Кевин метнул пылающий шар в разверстую пасть ускользающей под асфальт миноги.
Она каким-то образом почувствовала приближение чего-то материального
Пролитый бензин вспыхнул с громким пшиком, образовав длинный пылающий хвост, который быстро заскользил к грузовику.
Корди не стала ждать, пока он доберется до полной бензина цистерны. Она шмыгнула за руль, еще когда Кевин стоял на подножке, и теперь, с силой вдавив педаль, повела машину вдоль Депо-стрит, объехав широкое озерцо бензина за секунду до того, как оно загорелось.
Кевин вскрикнул и побежал рядом с машиной, держась пассажирской стороны; ускорив темп, он ухватился за дверцу, вскочил на подножку и головой вперед залез в кабину через окно. Поворачивай налево, – выдохнул он.
Рост Корди едва позволял ей доставать до педалей. Она почти стояла, кончиками пальцев нажимая на акселератор, растопырив локти, чтобы удерживать большое рулевое колесо. Грузовик ревел и подпрыгивал, двигаясь на первой скорости.»
Неожиданно что-то пискнуло в наушниках уоки-токи, валявшегося на сиденье между ними. Затем прорезался голос Майка О Турка.
– Майк, – вскричал Кевин, хватая приемник. – Что ты делаешь с…
– Кев! – раздался дикий крик Майка. Над шквалом электропомех неслись крики и звуки выстрелов. – Сожги ее! Прямо сейчас! Сожги эту проклятую школу!
Но вы же должны оттуда выбраться! – закричал Кевин в микрофон, в то время как Корди послала машину влево, и та, завизжав тормозами, понеслась вдоль северной стены Старой центральной. Они подскакивали на камнях и плитах пешеходной зоны. В пятидесяти футах впереди, сломав поверхность земли, наперерез им выскочила вторая чудовищная минога.
– Поджигай ее, Кев! – продолжал кричать Майк. Такого голоса Кевин у него никогда не слышал. – Поджигай ее сейчас же!
И радио умолкло так же неожиданно, как включилось, как будто кто-то наступил на него ногой.
Корди глянула на мальчика, затем перевела взгляд на выползавшего из земли червя и коротко кивнула головой, ощерив в ухмылке свои грязноватые зубы.
Доктор Рун тащил Дейла и Харлена по лестнице, которая была похожа на застывший водопад расплавленного воска, витражное окно над нею походило на разросшийся ковер грибов, под ним тянулась паутина, сотканная из сухожилий. Ребята мельком успели заметить сталагмиты из человеческих костей, а над головами свисали сталактиты, сделанные из чего-то похожего на ногти. Вот они миновали бельэтаж библиотеки, площадку второго этажа и оказались в своем собственном классе. Дверь была вполовину меньше обычного размера и почти скрыта пучками черных волос, свисавших из выпуклостей в стенах. Рун втащил мальчиков внутрь, прежде чем они сумели высвободиться из его зверской хватки.
Ряды старомодных парт стояли на своих обычных местах. Стол учителя был там же, где за ним сидела миссис Даббет. Портрет Джорджа Вашингтона был точно таким, каким его запомнил Дейл.
Но все остальное было другим.
Толстый ковер
Ему было не увидеть все помещение из-за свисавших полотнищ паутины, что затягивала окна и заполняла все двенадцатифутовое пространство между партами и потолком, огромными связками тянулась от стены к стене. Паутина походила на живую мускульную ткань, Дейл даже видел вены и артерии под влажной прозрачной поверхностью. Неожиданно что-то мягкое и колышущееся шевельнулось за широкими полотнами паутины, и чьи-то глаза мигнули при виде вошедших.
В передней части комнаты, позади учительского стола, сидели миссис Даббет и миссис Дагган. Обе были встревожены, испуганы и вполне мертвы. Миссис Дагган имела все признаки долгого пребывания в могиле. В глубине зрачка ее левого глаза шевелилось какое-то маленькое живое существо. Миссис же Даббет выглядела так, будто совсем недавно она вошла в эту комнату живой, но теперь ее глаза были затянуты мертвой пленкой и ленты ткани, напоминавшей связки человеческих мускулов, примерно в дюжине мест тянулись из ее тела к стулу, партам и стенам. Ее пальцы хищно скрючились, когда она увидела вошедших Дейла и Харлена.
Все были в сборе.
У Харлена в горле что-то пискнуло, и он повернулся к двери, будто хотел убежать.
Из-за полога пучков волос, которые теперь заняли место двери, выступил Карл Ван Сайк. На секунду Дейл подумал, что это негр из истории, рассказанной миссис Мун: тело Ван Сайка было совершенно черным, за исключением белков глаз, но это была чернота сожженной дотла кожи и плоти, сожженной до такой степени, что он казался лишь карикатурой на человека. Подбородка и нижней челюсти не было вовсе, от ног и рук остались только кости, пальцы превратились в скрюченные когти, которые скорее походили на абстрактную скульптуру. Это существо опустило голову вниз, когда доктор Рун втолкнул мальчиков в комнату, и стало принюхиваться, как охотничья собака.
Дейл схватил Харлена за руку, и они вдвоем стали пятиться, пока не уперлись в парты первого ряда. За их спинами что-то выползло из толщи грибов.
Табби Кук медленно выполз из-за последней парты и пополз по проходу. Распухшие пальцы его единственной руки шевелились, как белые черви.
Доктор Рун вышел из-за двери:
– Займите ваши места, дети.
Не отрывая от него глаз и скользя по полу, будто машина по ледяной дороге, Дейл двинулся к своему обычному месту и сел за парту. Харлеи занял свое место около доски… он сидел там, чтобы учителя могли его лучше видеть.
– Видите ли, – прошептал доктор Рун, – Хозяин награждает тех, кто выполняет его приказания. – Он протянул бледную ладонь в сторону Карла Ван Сайка. Тот стал приближаться, ощупывая воздух вытянутыми вперед, как у слепого, пальцами. – Для тех, кто служит Хозяину, нет смерти, – продолжил он и встал за учительский стол.
В комнате появились Солдат и то, что когда-то было Минком Харпером. Они несли стул, к которому толстыми жгутами был привязан Лоренс. Голова у него была откинута назад, и веки трепетали.