Лето с капитаном Грантом
Шрифт:
Андрей ждал. Он уже знает, что Женя против силы. И отстань ты от него, приставучая Юлька. Но нет. Все получилось по-другому.
По дорожке в сторону деревни прошли Женя и Юля. Все-таки она уломала его. Активная девчонка, напористая и энергичная. И Женя, пусть из деликатности, тащился за ней, как на веревочке. Он точно знал, какие девушки ему нравятся, великий логик и теоретик Женька. Но мало ли какие теории бывают у теоретиков!
Юлька в своем новом оранжевом платье уводила его на индийский фильм. Андрей посмотрел им вслед. Женя шагал, переступая
Ливень налетел опять нежданно.
Они видели, что идет туча, но дул ветер, и хотелось надеяться, что он быстро унесет от них эту черную, почти синюю тучу с лохматыми краями. Дождя не будет — они почему-то решили. Или пройдет небольшой, нестрашный.
Они затянули байдарки специальными «плащами», и сразу капли стали лупить по этим «плащам», как по барабанам. Все были в штормовках с надвинутыми капюшонами. Но плыть все равно было нельзя — за стеной дождя не видно ничего. Только рядом с лодкой вода вскипала и булькала от сумасшедших капель.
Загнали байдарки под ближайшие кусты на берегу, сами тоже попытались спрятаться под этими кустами — дождь пробивал все: и куст, и швы штормовки. По спине лилась холодная вода.
Первым высунулся из куста Дима. Он был молодой и сильный, байдарка у него новая, руки блестят от дождя, как бронзовые.
— Это надолго, — сказал Дима.
Он сказал то, что думал каждый. Но все молчали, а он сказал.
Профессор смотрел на сплошные тучи с обреченным видом; эти сливового цвета тучи шли так низко, что, казалось, задевали прибрежные липы. Тучи ползли довольно быстро, но конца им не было.
— Лагерь ставить нельзя, — сказал Профессор.
Когда ничего нельзя сделать, люди иногда говорят то, чего можно и не говорить. Все и так знали, что не только деревня, у которой они оказались, но и окрестности деревни не годятся для туристского лагеря. Так же, как и поле, луг, огород. Это понятно: невозможно разводить костер там, где стоят деревянные дома. Даже если дома не очень близко. Пожара, скорее всего, не случится. Но — нельзя. Такой закон, он не обсуждается. Это культура поведения туристов, каждый уважающий себя турист знает законы.
— Пойду договорюсь, — сказал Адмирал.
— С кем ты собрался договариваться? — Профессор уныло свесил мокрую голову. — Кто пустит четырнадцать человек?
— Дохлый номер, — добавил Дима.
Андрей обратил внимание, что в этом разговоре принимают участие только мужчины. Женщины молчали, ждали, что они решат. Вспомнился недавний разговор с Женей про экстремальные ситуации. Все верно: мужики решают, а настоящие женщины не суются под руку со своими советами и мнениями. И не скулят, не пищат. Молча доверяют — их мужчины найдут выход. Даже девчонки затихли. Даже Алешка помалкивал.
Адмирал не стал ни с кем спорить. Когда предстоит трудное дело, их Адмирал не тратит сил по пустякам. Значит, это дело Адмирал считал трудным. Он потуже затянул завязки у капюшона и зашагал
Все остальные сидели на берегу и смотрели на реку. Глаза почему-то при любой возможности упираются в воду. Или в огонь. Стихия привлекает, притягивает взгляд. Капли вбивались в воду, как длинные гвозди. В промокшей штормовке лучше было не шевелиться, казалось, что так меньше воды льет за шиворот. Наверное, не только Андрею так казалось — все сидели не двигаясь. Даже не разговаривали. Им ничего не оставалось делать — они ждали.
И вот на дороге показался Адмирал. Он широко шагал, размахивал руками. Вид был победный.
— Покрепче привяжите байдарки, — сказал Адмирал, — берите только рюкзаки с одеждой. Остальное мы потом принесем. Палатки не нужны.
Все четко, ясно, обнадеживающе. Стало вроде теплее, хотя вода лилась по плечам, по локтям, по бокам.
Адмирал договорился, что они переночуют в пустом интернате. Прекрасно. Ночью у них будет крыша над головой. Сейчас они отводят туда женщин и детей, относят одежду, чтобы не мокла. Потом мужчины вернутся за продуктами.
— Сейчас не брать ничего тяжелого, — сказал Адмирал, — чтобы быстрее добраться до места.
Быстро привязали лодки к кустам — теперь не сорвет их ни ветром, ни течением. Поглубже убрали палатки, чтобы не промокли. Андрей повесил на себя свой и Юлин рюкзак. Два рюкзака — не очень легко. Особенно если рюкзаки мокрые, а ноги скользят по раскисшей глине. Они шли по селу, Андрею казалось, что из окон на них смотрят сочувственно. А может быть, насмешливо. Психи какие-то, скитаются под ливнем, не сидится им дома…
Андрею было жалко себя. Такое настроение у него случается хоть один раз за поход, обычно в дождливую погоду. Нормальное настроение, в меру плохое. Надо только уметь его скрыть. Андрей умеет.
Адмирал привел их в интернат. Белый оштукатуренный дом, нормальная крыша. Большая спальня, кровати. Что может быть лучше? Андрей сбросил у порога мокрые рюкзаки, чтобы не наследить. Пол был крашеный, очень чистый.
Юля стояла рядом, похожая на мокрого цыпленка.
— Отдохни, — сказала она Андрею, но и Женю поискала глазами. Бедный Женя, измок-то как сильно!
— После отдохну, — сурово ответил Андрей. От Юлькиного заботливого голоса он сразу почувствовал себя сильным и мужественным. Он должен закончить дело, трудное конечно, — а как же? Но это дело он, как и все, должен сделать. А потом — отдыхать.
Все рюкзаки лежали у порога. Теперь женское дело разобрать вещи, приготовить сухие, чтобы, вернувшись, мужчины могли сразу переодеться. Женщины во все века обеспечивают уют и тепло.
— Бр-р… — сказал Адмирал и вышел на крыльцо. Остальные — за ним. Капитан, Профессор, Андрей, Женька. Только Дима остановился под крышей, достал сигареты.