Лето в большом городе
Шрифт:
—Почему журналы так поступают с женщинами?— жалуется Миранда, с ненавистью смотря на Вог. — Всё дело в создании ненадежности. Попытки заставить женщин думать, что они недостаточно хороши. А когда женщины думают, что они достаточно хороши, угадай что?
—Что? — спрашиваю я, беря сумку для покупок.
—Мужчины побеждают. Вот как они нас подавляют,— в заключении ответила она.
—Не считая той проблемы, что женские журналы написаны женщинами, — обратила внимание я.
—Это лишь показывает
Я хочу сказать, что на бритье ног уходит всего 5 минут, остается много времени на захват мира, но я знала, что это риторический вопрос.
—Ты точно уверена, что твоя соседка не будет против моего прихода? — спрашивает она.
—Она не совсем моя соседка. Она помолвлена Она живет со своим парнем. Она в Хэмптоне, в любом случае.
—Везет тебе,— говорит она, останавливаясь в пяти пролетах от квартиры.
К третьему пролету она начала задыхаться.
— Как ты делаешь это каждый день?
—Это лучше, чем жить с Пегги.
— Звучит как будто эта Пегги ночной кошмар. Такие люди должны лечиться.
—Возможно, так и есть, но это не помогает.
—Тогда ей нужно найти нового психиатра, — говорит Миранда, сопя. — Я могу посоветовать своего.
—Ты ходишь к психиатру? — я спрашиваю, засовывая свой ключ в замок.
—Конечно. А ты нет?
—Нет. Зачем мне это?
—Потому что каждый должен иметь психиатра. Иначе ты продолжишь наступать на одни и те же грабли.
—Но что если у меня такого не было? — я распахнула двери и Миранда споткнулась. Она шлепается на матрац.
—Думая о том, что у тебя нет нездоровых принципов, само по себе является нездоровым. И у каждого есть что-то подобное из детства. Если ты не справляешься с этим, ты сможешь просто угробить свою жизнь.
Я открываю консольные двери, показываю маленькую кухню и ставлю сумку с покупками рядом со столиком около раковины.
— Что у тебя? — спрашиваю я.
—Моя мать.
Я нахожу изогнутую сковороду в духовке, выливаю на нее немного масла и зажигаю спичками одну из конфорок.
— Откуда ты всё это знаешь?
—Мой отец — психиатр. И моя мать перфекционист. Раньше она тратила час на то, чтобы уложить мои волосы прежде, чем отправить в школу. Вот почему я их подстригла и покрасила, как только оказалась далеко от нее. Отец говорит, что ее мучает чувство вины. Но я считаю, что она классический нарцисист. Всё вертится вокруг нее. Включая меня.
—Но она твоя мать,—
—И я ненавижу ее. Что в порядке вещей, потому что она тоже меня ненавидит. Я не вписываюсь в ее узкую идею о том, кем должна быть ее дочь. А как насчет твоей мамы?
Я остановилась, но, кажется, ее не интересовал ответ.
Она изучает коллекцию фотографий Саманты на боковом столике, с усердием антрополога, который неожиданно обнаружил старый кусок глины.
—Эта та женщина, с которой ты живешь? Господи, она что эгоистка или что? Она на каждой фотографии.
—Это ее квартира.
—Тебе не кажется странным, когда у кого-то так много фотографий самого себя, расставленных по всему дому? Как будто они этим пытаются доказать, что они существуют.
—Я не настолько хорошо ее знаю.
—Кто она? — высмеивает Миранда. — Актриса? Модель? У кого может быть пять своих фоток в бикини?
—Она в рекламном бизнесе.
—Еще один бизнес, сделанный для того, чтобы женщины чувствовали себя еще более неуверенными.
Она встает и заходит на кухню.
— Где ты научилась готовить?
— Мне так сказать пришлось.
— Моя мать пыталась научить меня, но я отказалась. Я отвергаю всё, что может сделать из меня домохозяйку.— Она наклоняется над сковородой. — Однако, пахнет вкусно.
— Будет пахнуть вкусно, — говорю я, добавляя пару дюймов воды в сковородку. Когда закипит, брошу туда немного риса, добавим помидоров, затем убавлю огонь и накрою крышкой.
— И это дешево. У нас будет целое блюдо всего за 5 долларов.
— Что напомнило мне, — она залезла в карман и достала две купюры по 1 доллару. — Моя доля. Терпеть не могу быть кому-то должной. А ты?
Мы возвращаемся в гостиную и садимся по краям дивана. Закуриваем сигареты, и я задумчиво вдыхаю.
— Замужество делает из женщин проституток, — провозгласила Миранда. — Всё дело в притворстве.
— Я тоже так думаю! — я с трудом могла поверить, что нашла кого-то, кто может разделять мои подозрения.
— Но если ты расскажешь кому-то, они захотят тебя убить. Ненавижу правду.
— Вот что случается с женщинами, когда они идут против системы. — Миранда неловко мнет свою сигарету. Я могу сказать, что она не курильщик, но, наверное, только потому, что все остальные в Нью-Йорке курят, она тоже решила попробовать. — И я, для начала, планирую что-нибудь с этим сделать, — прокашливаясь, продолжила она.
—Что?
— Еще не решила. Но решу. — Она прищурилась. — Тебе повезло, что ты будешь писателем. Ты можешь изменить восприятие людей. Тебе нужно писать о браке и о том, какая это ложь. Или даже о сексе.