Шрифт:
Стоит помнить: тот, кто улыбнулся Вам в лицо,
только что подал знак лучнику у Вас за спиной…
Введение. Песня, которую ты вряд ли услышишь.
Молодые влюблённые лежали на берегу ласковой реки. Её воды отражали блеск и переливы чешуек стаи рыб, мирно обнимаемых течением. Юноша обвивал пальцами ладонь своей спутницы, как ветви близ растущих деревьев переплетаются, касаясь друг
Её грация, нежная кожа и лазурные, как морская гладь, глаза взывали к чувству, до сих пор не ведомому им обоим. Она сомкнула веки, подняла своё личико к небу, набрала воздуха полной грудью и тихо сказала:
– Ах, какой аромат! Неужели, в деревне принялись жечь покосы?
Он тоже принюхался, понимая смысл слов своей спутницы, юноша с умилением ответил:
– Да-а, люблю этот запах, (снова вдыхая) жатва закончилась, и пора убирать поля. Словно, безмолвный и обязательный переход лета в осень.
Девушка вдохнула ещё глубже:
– Хорошее место, здесь всегда так отрадно. Не иначе, как природа любит нас – только солнышко, только процветание… Какой нежный аромат…
Они долго к этому шли, казалось всё вокруг подтолкнуло их юные души друг к другу. Произошёл тот самый, ожидаемый и неповторимый, первый поцелуй.
Влюблённые мирно лежали у реки и их нежность окутывало тёплое осеннее солнце.
Неподалёку от пристанища любви, за покровом лесной чащи, мимо поля пшеницы полыхала деревня. Ворота были проломлены военным тараном, избы горели от пламени врага, которое обрушилось шквалом горящих стрел. Всё горело – всё уничтожалось.
Деревенские жители не ожидали нападения, а недруг ожидал отсутствия их готовности. Улицы наполнились кровью и смертью. Всех клали на землю тяжёлые военные мечи. Прятаться было негде, ярость неприятеля не находила отпора – это была не битва, это было истребление.
Пики и копья, отточенные в ночь перед своим часом, извивались в потоке танца смерти, безжалостно и точно находя своих врагов. Никого не щадило то чёрное войско. Дети падали рядом с матерями, неспособные противостоять взывали о пощаде, которой они никогда не получат. Летели головы, заживо сжигались тела, руки и ноги теряли своих хозяев. И даже небо почернело от дыма сгоравших хат, от дыма сгоравших тел, от дыма сгоравших душ…
Посреди бала преисподней возвышалась фигура. Этот человек был закован в латы, столь причудливые и блестящие, что даже цари не стали бы надевать их в походы. Фигура молча держала вытянутую руку с мечом, свободный конец которого впился в горло местного рыбака. Это отца юноши, который сбежал с вечерней рыбалки на свидание с возлюбленной, настигла рука, несущая жестокую смерть. Меч покинул глотку старого ловца рыбы. И гром прогремел гимном жестокости завоевателей, а ветер с силой развивал флаг победителя, чьё лицо закрывала железная маска, покрытая капюшоном.
Крики стихли, буря лезвий и дубин остановилась. Пылающие избы перестали гореть и теперь мирно тлели, исчезая в глазах заката. Недруги ускакали дальше, готовясь напасть на следующую цель, подбадриваемые грязной победой.
А влюблённые придавались ласке на берегу реки. Только что в их родном селении звучала музыка оркестра мечей, но они не успели на премьеру…
Часть первая.
Глава 1. Большой город.
Великий Кив – огромный центр всего континента, здесь уживаются бок-о-бок негодяи и законники, воры и благотворители, крепкие юноши и дряхлые старики. Кив – это пристанище для любого, кто готов уважать город и его законы, главные врата не закрывают без причин, и торговля происходит постоянно. Рынки полны товаров и покупателей. Тут не любят войну, но меч умеют держать и женщины. Не приветствуют пьянство, но в харчевнях разливают вино и пиво. Здесь каждый находит, что ищет, если ищет в рамках дозволенного.
Сегодня великий князь Святослав возвращается из похода, возвращается с победой, а значит, придворный повар уже отправил поварёнка Кильяна к пекарю, что превращает муку и воду в произведение искусства.
И вот мальчик несётся по улицам, ловко извиваясь в толпе, и крепко держа в руках два серебряных Элена – монеты, которые повару щедро давались на хлеб и выпечку.
Резво малыш добирается до пекарни. Она давно стоит тут, как только Кив заселили первые жители. Сейчас здесь гордо виднелась вывеска. Это был кекс, вырезанный из молодого ясеня, и висящий на металлических заклёпках. Запах заставлял остановиться: свежее тесто, которое уже приняло форму будущего хлеба уже запекалось в печи искусного мастера. Этот аромат разносился ветром по всей округе и будил спящий город.
Дверь открылась, мальчик ворвался в помещение, и пекарь узнал Кильяна:
– Как же давно тебя не присылали. Небось, князь воротится?
– Уже близок к городу! – бойко отвечал ребёнок, вытирая нос рукавом.
Мальчик положил монеты на прилавок и отряхнул ладони. Пекарь пригнулся к полке и достал короб без крышки, в котором к царскому столу носили хлеб, дабы не помять корочку с верхов. Кильян ухватил важную посылку обеими руками, но лёгкий хлопок по плечу остановила его:
– Возьми, вот, булку. Свежая, сладкая. Я в ней яблок положил. Угостись, малыш.
Мальчик радостно схватил подарок и, забыв поблагодарить, умчался к придворному повару.
На кухне шли приготовления, печи раскалились от жара, на них готовилось мясо. Тушились овощи, булькали супы и жарились грибы. Главный по кухне во всю ругался и махал руками, осуждая каждое неверное, по его мнению, действие. Когда Кильян забежал в этот бушующий карнавал, повар сразу схватил ящик. Мальчик попросился выйти навстречу возвращающемуся полку. Он знал, что здесь нет нужды в обычном поварёнке. Упрекающе фыркнув, повар указал на дверь и мальчонка побежал ко вратам, где уже собралась толпа.