Летопись смерти
Шрифт:
– Княжеским указом в три великих города высланы гонцы! В Каргополь лежит мой путь…
– (второй стражник перебил его) Ненормальный, что ли?!
Это было последней каплей терпения в чаше тяжёлого дня. Измотанный дорогой и неудачным дневным сном, Лексан вдохнул воздуха, сколько помещалось в его груди, и громко выдал:
– Сутки напролёт одни деревья и поля! Ни зверя, ни птицы, а только пустые дороги! И вы, невежды,
Переглянулись бывалые стражники, да расхохотались над юношей. Им уже давно не доводилось встречать гостей из столицы, и неразумной казалась идея называть себя послом княжеской воли.
Лексан покрылся холодным потом, он не имел ввиду, что способен так гневаться. Сейчас казалось, что всё учение, дарованное в гончих лагерях, обучение ясноизлаганию и красноречию – пустая трата юношеских лет. Не этого ожидал гонец, совсем не этого.
Хохот стих, вытерев бегущую слезу, первый стражник обратился к гонцу с радушным видом:
– Наш край такого знатного индюка давно не видал, небось, готовился, а? Посол царской воли?
Ярость Лексана разгорелась новым пламенем. Ну, уж нет! Такого обращения к себе он позволить, точно, не мог:
– Уж индюк хотя бы горд, не то, что два облезлых петуха!
Смутился взгляд пожилого стража, искривилась его пропитая физиономия. Недоброе возникло в умах, обруганных на ровном месте.
– Петухи говоришь? – монотонно произнёс пожилой стражник. – Так, что ж. Петух, видать, не страшен фифе городской. Быть может, ножку его попробовать желаешь? Подойди же, есть для тебя угощение.
Второй стражник облокотился о деревянный забор, это не сулило добра, но если старший взялся обидчика урезонить, так и лезть не стоило. Старший грозно сжал в руке меч, не точенный, но на бесповоротный шаг способный. Лексан не планировал биться с теми, у кого хотел просить ночлега. Но путь назад оказался закрыт. Одним неуверенным, но стойким движением обнажил гонец свой короткий стальной клинок, который часто встречался звонким пением с другим оружием на тренировках. Однако крови сей меч не видел, хотя, казалось, увидеть желал.
Сошлись под блеклым светом факелов два металлических орудия. Дышал огнём юный гонец, то нападая, то отходя от размытых временем ударов старого вояки. Шаги их были осторожны, но полны решимости. Клинки звучно бились, с каждым разом раззадоривая ярость своих хозяев. Едкий взгляд второго стражника был направлен на опасную потасовку. Он знал, что делать, если наставник будет проигрывать…
– Сопляк мягкотелый! Не меч тебе в руках держать, а зеркальце! – вскрикивал между атаками старший стражник. Гонец, достойно держащийся перед врагом, не менее колко выпаливал:
– Ты не то, что зеркальца, и члена удержать, небось, не можешь, не обоссавшись!
Словно подбрасывая поленья в пылающий костёр, оппоненты бросались то яростными атаками, то яростными речами. Битый временем, мужчина не смог увернуться от очередного выпада. Рука, держащая меч, была глубоко ранена острым оружием. Выдохнувшись, стражник упал на землю, придерживая окровавленную конечность. Лексан и сам потерял силы и вздыхал, будто не дыша целую вечность.
Молодой стражник не упустил шанса и подкрался к усталому гонцу, сильно оттянув кинжал в своей руке, он был готов нанести смертоносный удар в спину юноши. Но вдруг, его сбил с ног пожилой хранитель врат. Так как Лексан стоял прямо перед поверженным соперником, он не мог не отшатнуться и тоже не упасть. Так, лёжа на пыльной дороге, трое мужчин переглянулись. Затем старший прижал руку к телу, медленно поднялся, видя, откровенно ошалевший взгляд своего товарища, и произнёс:
– Двое бьются, значит их клинки должны сиять(глядя на второго стражника) Ты лезть решил, когда он меч опускает? И это доблесть в наши дни?! (его речь прервалась кашлем) Кхе-кхе. Не смотри на меня взглядом одичавшего пса. Не ты это начал, чтобы заканчивать. А теперь живо за ворота, позови лекаря. А мы здесь обождём.
Молодой стражник, не поднимая кинжала с земли, видя решительный вид своего наставника и кровь, стекающую на сухую землю, не мешкая рванул вглубь деревни. Лексан наблюдал, восстанавливая дыхание. Пожилой стражник подкосился и было не упал, но гонец подоспел и ухватил мужчину. Затем юноша отвёл его к воротам, где усадил на деревянный табурет. Ранение было серьёзным, но, видимо, не первым в жизни стражника, и тот намеренно прижимал окровавленную руку к телу. Тяжело дыша, мужчина произнёс:
– Попить… у факела фляга.
Лексан осмотрелся, действительно, в паре метров от табурета лежала металлическая вещь. Гонец кивнул стражнику и поднёс сосуд. Стражник впился во флягу, давясь делал неглубокие глотки, последний из которых сплюнул на землю. Лексан принюхался и почуял не совсем воду, вернее совсем не воду. Кинув не доверительный взгляд, он услышал:
– Чего? Ты ж не святой, кажись, чтоб осуждать старика?
– Я не осуждаю(обиженно произнёс гонец).
– Хах, ну надо же. А ты ведь просто искал ночлега, а?
– Да, всего-то искал ночлега.
– Ну, будет тебе место у нас. Только есть дело одно. Наклонись поближе, я скажу.
Лексан спустил голову к высохшим губам стражника, а тот, что было сил, отвесил гонцу левым кулаком, благополучно сломав нос. Юноша опять упал на землю, недоумённо глядя на стражника и придерживая бегущую кровь.