Летучий корабль
Шрифт:
Я должен гнуться под своей виною,
Коль это сердце — сердце, а не сталь.
И если я потряс обидой друга,
Как он меня, — его терзает ад,
И у меня не может быть досуга
Припоминать обид минувших яд.
Пускай та ночь печали и томленья
Напомнит мне, что чувствовал я сам,
Чтоб другу я принес для исцеленья,
Как он тогда, раскаянья бальзам.
Я все простил, что испытал когда-то,
И ты прости, — взаимная расплата!
(В.Шекспир,
Глава «Письмо потерпевшего кораблекрушение»
Naja naja:
* * *
Ветер ли старое имя развеял?
Нет мне дороги в мой брошенный край...
Если увидеть пытаешься издали, -
Не разглядишь меня...
Друг мой,
Прощай!
Знаю — когда-нибудь в полном спокойствии,
В позднем покое когда-нибудь, может быть,
С дальнего берега давнего прошлого
Ветер весенний ночной принесет тебе вздох от меня!
Цветом бакуля опавшим и плачущим
Небо тебя опечалит нечаянно, -
Ты погляди, не осталось ли что-нибудь
После меня?...
В полночь забвенья
На поздней окраине
Жизни твоей
Погляди без отчаянья, -
Вспыхнет ли?
Примет ли облик безвестного сонного образа,
будто случайного?...
...Это не сон!
Это — вся правда моя, это — истина,
Смерть побеждающий вечный закон.
Это — любовь моя!
Это сокровище -
Дар неизменный тебе, что давно еще
Был принесен...
(Р.Тагор)
От Naja naja:
Глава День рождения покойного
* * *
Кто качнет завесу гробовую,
Подойдя, раскроет мне глаза?
Я не умер. Нет. Я жив. Тоскую.
Слушаю, как носится гроза.
Закрутилась, дикая, пожаром,
Завертелась огненным дождем.
Кто велит порваться темным чарам?
Кто мне скажет: «Встань. Проснись. Пойдем»?
И, поняв, что выгорела злоба,
Вновь я буду миру не чужой.
И, дивясь, привстану я из гроба,
Чтоб идти родимою межой.
(К.Бальмонт "Кто?")
Искрамисс
День рождения покойного
* * *
Помни, я тебя очень, даже если в чужих руках
Я тебя днём и ночью во снах. или не во снах.
Я тебя всегда, даже самым дождливым утром, загибая колючий рукав
Я тебя любым, даже хмурым, даже если ты вдруг не прав.
(автор не установлен)
От al-lea
День рождения покойного
* * *
где-то есть корабли
у священной земли
и соленые губы твои
катастрофически тебя не хватает мне
жгу электричество но не попадаю я
воздух толчками и пульс на три счета-та-та
бьет в переносицу: я знаю всё знаю но
катастрофически тебя не хватает мне
катастрофически тебя не хватает
(Ночные
К арту jozy Хозяин пиратского острова
От Naja naja
Н.Гумилёв "Картина в Лувре работы неизвестного"
Его глаза — подземные озера,
Покинутые царские чертоги.
Отмечен знаком высшего позора,
Он никогда не говорит о Боге.
Его уста — пурпуровая рана
От лезвия, пропитанного ядом;
Печальные, сомкнувшиеся рано,
Они зовут к непознанным усладам.
И руки — бледный мрамор полнолуний,
В них ужасы неснятого проклятья,
Они ласкали девушек-колдуний
И ведали кровавые распятья.
Ему в веках достался странный жребий —
Служить мечтой убийцы и поэта,
Быть может, как родился он — на небе
Кровавая растаяла комета.
В его душе столетние обиды,
В его душе печали без названья.
На все сады Мадонны и Киприды
Не променяет он воспоминанья.
Он злобен, но не злобой святотатца,
И нежен цвет его атласной кожи.
Он может улыбаться и смеяться,
Но плакать... плакать больше он не может.
От Asheria: История о каникулах на Кесе.
Мне кажется, очень похоже на Довилля и Гарри...
С ним ужасно легко смеется, говорится, пьется, дразнится; в нем мужчина не обретен еще; и он смотрит ему в ресницы — ягуар, перед прыжком затаившийся.
Он красивый, смешной, глаза у него фисташковые; замолкает всегда внезапно, всегда лирически; его хочется так, что даже слегка подташнивает; в пальцах колкое электричество.
Он немножко нездешний; взор у него сапфировый, как у Уайльда в той сказке; удивительна речь его; его тянет снимать на пленку, фотографировать — ну, бессмертить, увековечивать.
Он ничейный и всехний — эти зубами лязгают, те на шее висят, не сдерживая рыдания. И он жжет в себе эту иссушивающую, эту блядскую жажду полного обладания, и ревнует — безосновательно, но отчаянно. Даже больше, осознавая свое бесправие. Они вместе идут; острова; опустение; тишина, жаркий летний полдень, ворчанье гравия.
А ему бы только идти с ним, слушать, как он грассирует, наблюдать за ним; он ведь старше его и тоже почти красив, и глубок, непонятен, неоднозначен.
А я ждал тебя, говорит, я ведь знал же, как ты выглядишь, как губы кривишь, как прядь отбрасываешь со лба; у меня до тебя не любовь — а выкидыш, я уж думал — все, не выношу, несудьба.
Он кивает; ему и грустно, и изнуряюще; Он ведь скоро исчезнет; оба сошлись на данности тупика; «мы друг другу случайные и чужие ли?». Не ответить так запросто, не высказать. Не поможешь? Простишь ли? Вернешься же?