Лев Троцкий
Шрифт:
Эта ценнейшая рукопись была изъята ОГПУ, скорее всего, в конце ссылки Раковского, а затем, видимо, уничтожена. Во всяком случае, работники Центрального архива Федеральной службы безопасности Российской Федерации уверяли автора этой книги, что в фондах архива рукопись Раковского отсутствует, ибо была сожжена…
Раковский делился с другом тем, насколько жадно поглощает художественную литературу, которую в предыдущие годы почти не имел возможности читать, — Диккенса в оригинале, Сервантеса, Овидия. Из книг современных авторов особое удовольствие доставил ему вышедший недавно сборник новелл Исаака Бабеля «Конармия», многие сюжеты которого заставляли вспоминать недавние перипетии Гражданской войны на Украине.
Раковский рассказывал Троцкому и о забавных коллизиях, в которые подчас попадал. Некоторые люди, не разбираясь в политической ситуации и все еще считая Раковского принадлежавшим к элите, пытались обращаться к нему с просьбами, а иногда просто попрошайничали. Своеобразными «детьми лейтенанта Шмидта», чьи образы И. Ильф и Е. Петров взяли из гущи раннесоветской действительности,
1081
HU.HL, bMS Russ 13. Т 1123.
Вместе с тем в ссылке оппозиционные лидеры отнюдь не прекращали политической деятельности: Троцкий фактически руководил оппозицией и координировал ее выступления путем рассылки «циркулярных писем». Под таковыми подразумевались не «циркуляры» в полном смысле слова, то есть документы, обязательные к исполнению, а тексты, предназначенные одновременно для многих лиц, то есть письма, «циркулировавшие» среди группы адресатов.
В свою очередь, Раковский в апреле 1928 года разослал ряду ссыльных оппозиционеров, в том числе Троцкому, свое «циркулярное письмо», где отмечал сдвиги, которые происходили, по его мнению, в высшем эшелоне власти после Пятнадцатого съезда. В кругах оппозиции появились суждения, что партийное руководство поворачивается к «левому» курсу. Раковский критически относился к этим «упованиям», отмечая, что оппозиция должна учитывать возможность сдвига вправо. [1082]
1082
Архив Троцкого. Харьков: Око, 2001. Т. 2. С. 70–72.
Троцкий писал, что «никогда, может быть, Раковский не жил более напряженной и плодотворной жизнью, чем в годы своей ссылки». [1083] В этих словах было преувеличение, ибо они нивелировали интенсивную политическую деятельность Раковского в течение десятилетий. Возможно, Троцкий имел в виду, что в это время Раковский оказался, помимо него самого, наиболее плодотворным критиком той системы, которая сформировалась в СССР.
Троцкий, как правило, отвечал не самому Раковскому, а группе единомышленников. Иначе говоря, письма Троцкого в основном были политическими, личные сюжеты в них встречались редко. Исключение составляют лишь несколько посланий из Алма-Аты в Астрахань. Летом 1928 года Троцкий писал Раковскому о своей работе над подготовкой критического анализа проекта программы Коминтерна, который был представлен VI конгрессу, но наряду с этим рассказывал о своем быте, семье, детях и внуках. В письме, отправленном Раковскому 10 ноября 1928 года, [1084] Троцкий возмущался тем, что Раковскому не предоставили возможность поехать на лечение в Кисловодск, о чем тот ходатайствовал, причем отказано было под предлогом, что отрицательное решение по этому поводу было принято VI конгрессом Коминтерна! Последнее, между прочим, свидетельствует, насколько медленно и осторожно двигался Сталин в направлении прямой расправы с оппозиционерами, если сосланные участники оппозиции даже рассчитывали на возможность курортного лечения. Наибольшее внимание уделялось новому этапу борьбы в высшем партийном эшелоне в связи с начавшимся в печати, на партийных собраниях бичеванием так называемых «правых», под которыми понимались Бухарин, Рыков и некоторые другие более или менее умеренные деятели, фамилии которых пока открыто не назывались. Троцкий писал: «Борьба с правым уклоном инсценирована в духе конструктивизма. Прямо-таки меерхолвдовская постановка. Все единогласно и единодушно, полностью и целиком борются против некого злодея П. У. (правый уклон), адрес коего, однако, никому не известен. С правым уклоном борются столь же, и еще более решительно, чем с оппозицией… Чудеса в решете, да и только».
1083
Троцкий Л. Портреты революционеров. С. 344.
1084
HU.HL, bMS Russ 13. Т 1943, Т 2873; Троцкий Л. Дневники и письма. С. 36–37.
Результаты раздумий Троцкого, Раковского и других ссыльных деятелей были изложены в нескольких документах, являвшихся результатом анализа главным образом внутриполитической ситуации в СССР, обмена письмами, страстных дискуссий. Об этих дискуссиях я расскажу отдельно, поскольку они составляли квинтэссенцию интеллектуальной деятельности Троцкого в ссылке. Переписка с Раковским была только
Глава 9
ЦИРКУЛЯРНЫЕ ПИСЬМА. ПОЛИТИЧЕСКИЙ КУРС В НОВЫХ УСЛОВИЯХ
Попытка выработки согласованных позиций
В предыдущей главе упоминалось, как нащупывались, закреплялись и дискутировались политические позиции оппозиционеров во главе с Троцким, оказавшихся в условиях ссылки, всевозможных ограничений и оторванности как от центров выработки и осуществления властных решений, так и от массы членов партии, с которыми ранее в какой-то, все более сокращавшейся степени поддерживались контакты. Новая ситуация требовала новых подходов, которые, однако, не меняли сущностной ориентации Троцкого и пока остававшейся ему верной части оппозиционеров.
Согласование политических позиций происходило двусторонне. Троцкий рассылал своим сторонникам циркулярные письма, формулируя основные выводы и оценки. Другие ссыльные делились с лидером анализом конкретных ситуаций, а в некоторых случаях вносили предложения по коренным вопросам. Таковые лидер воспринимал вежливо, но сдержанно и считался с ними в редких случаях, правда, используя конкретные оценки.
Первыми аналитическими документами были послания И. Н. Смирному и группам ссыльных, отправленные уже в феврале 1928 года. [1085] В них содержалась прежде всего оценка покаянных заявлений Каменева и Зиновьева, которых Троцкий называл то «двумя мушкетерами», то «двумя покойничками». Опубликованное в «Правде» письмо этих бывших соратников, которые теперь клеветали на Троцкого, обвиняя его в попытке создания второй партии и утверждая, что разошлись с ним прежде всего именно по этому вопросу, квалифицировалось им как документ «жалкенький и дряненький».
1085
HU.HL, bMS Russ 13. Т 1112, Т 1121, Т 1161; Троцкий Л. Дневники и письма. С. 20–27.
Но покаяние «мушкетеров» было только началом понятного с житейской точки зрения, но самоубийственного для политиков, позорного в глазах Троцкого поворота некоторых других соратников. Из наиболее видных фигур, кто капитулировал непосредственно за Зиновьевым и Каменевым, особенно болезненным для Троцкого было поведение Г. Л. Пятакова. Это был тот деятель, который удостоился даже упоминания в ленинском «Письме к съезду» как один из отброшенных, как и все остальные, кандидатов на высшие посты. Покаянное письмо Пятакова появилось в «Правде» 28 февраля. Оно было еще более резким, отступническим, «антитроцкистским», чем более осторожные заявления «покойничков». «Фракционная организация и фракционная борьба привели к такого рода выступлениям, — писал Пятаков, — которые явно ослабляли партию как носительницу диктатуры пролетариата. Такие методы борьбы я никоим образом правильными признать не могу». Партаппарат сразу стал спекулировать этим заявлением: его показывали оппозиционерам в партийных органах, в ГПУ, предлагая поставить подпись под ним или же написать заявление по этому образцу, обещая за это всякие блага и угрожая новыми карами в случае отказа. «Пятаков делается знаменем ренегатства», — говорилось в листовке-статье за подписью «Большевик-ленинец», появившейся в начале марта (не исключено, что автором ее был Троцкий, о чем свидетельствуют некоторые особенности стилистики, но уверенно утверждать это невозможно). [1086]
1086
Архив Троцкого. Т. 2. С. 17–21.
Вслед за первыми капитулянтами последовал Антонов-Овсеенко, выступивший, по словам Троцкого, со «смердяковским пресмыкательством». Образ одного из героев романа Достоевского «Братья Карамазовы» — Павла Смердякова трактовался левой интеллигенцией еще до 1917 года как воплощение мещанина, мечтавшего о «красивой жизни» (большевики не раз повторяли известное смердяковское высказывание о том, что не надо было побеждать Наполеона, и теперь мы бы жили, как французы).
Основная масса оппозиционеров, находившихся в ссылке, в это время все еще, однако, оставалась под бесспорным политическим влиянием Троцкого и вместе с ним вырабатывала свои позиции в новых условиях.
В первых политических письмах из Алма-Аты наибольшее внимание уделялось попыткам проанализировать изменения в международной обстановке. Признавая стабилизационные процессы в капиталистическом мире, Троцкий считал, что они недолговечны, ибо упираются в основные противоречия, породившие мировую войну. Если в предыдущие годы наблюдалось их волнообразное обострение и смягчение, то теперь предрекалось «систематическое и планомерное обострение международных отношений». Главным их фактором считался англо-американский антагонизм, который должен был привести к альтернативе: либо Британия окончательно станет на колени перед Америкой, либо будет воевать с ней. Остальная же Европа «будет плясать под музыку англо-американского антагонизма — подобно тому, как карась пляшет на сковородке». [1087] Из этого делалось безапелляционное предсказание о неизбежности возникновения революционных ситуаций.
1087
Троцкий Л. Дневники и письма. С. 26.