Левитанты
Шрифт:
Доди повела плечами. Поправила манжеты, пригладила ладонью медные волосы.
– Просьба капитана – не единственная причина, по которой я пришла сюда. Я пришла за вашим советом, Ид.
– Вот как? – Харш с готовностью скинул ноги со стола, словно только и ждал от нее этих волшебных слов. – В таком случае, я с радостью вам его дам, свой совет. Но сначала сбегаю за кофе. Для хорошего совета голова мне нужна бодрой.
Пока Харш отсутствовал, Доди села в кресло напротив бюро и углубилась в раздумья. Стоит ли знакомить Ида с ее делом об убийстве фонарщика? Тем более сейчас, когда он помешался
Отправив взгляд в окно, за которым грелась под утренним солнцем набережная реки Фессы, Доди усмехнулась сама себе. Неужели она позволит временной мании усомниться в Харше? В том, кто когда-то вдохновил ее, молодую студентку, стать полицейским?
Да, она расскажет Иду об этом деле, и прямо сейчас.
Доди закрыла глаза и заглянула в свое вместилище дум. Так она называла пространство, куда помещала все сведения о деле, обо всех делах, когда-либо ею ведомых. Ведь Доди никогда ничего не записывала. В ее вместилище – бесконечная череда полок, а на них – бесчисленная череда улик: следы с места преступления, показания свидетелей, списки вещдоков. И даже там, в мешанине бескрайних заметок, у Доди царил порядок. Все сведения и улики находились на положенных им местах.
Когда Ид уселся напротив с большой чашкой кофе, Доди открыла глаза и вскинула строгое лицо.
– Меня беспокоит дело о недавнем убийстве господина Интрикия Петроса, фонарщика с улицы Пересмешников.
– Чват упоминал о нем, – отозвался Ид, сделав шумный глоток. – Вы вроде бы раскрыли дело? Подозреваемый сидит в крепости Фальцор, ждет суда.
– Да, все так, – подтвердила она.
– Тогда в чем же необходим мой совет?
– Я не уверена, что поймала настоящего убийцу.
– Ну, так бывает и у меня, посещают порой сомнения. – Харш снова сделал глоток. – В такие минуты я вспоминаю о том, что решать, виновен человек или нет, полагается не мне, а последующим инстанциям. Прокурору, уполномоченному телепату, адвокату и судье…
– У того парня нет адвоката.
– В таком случае, адвоката ему предоставит полиция.
– Да, но он не сможет защитить его без тотального сканирования, – утвердила Доди. – Все улики указывают на вину Постулата.
– Тогда в чем-же проблема, не возьму в толк?
– Я допускаю, Ид, что совершила серьезную ошибку.
Харш собрал свои темные брови на переносице. Сделав очередной глоток, он отставил чашку на верхнюю часть бюро и произнес:
– Доди, расскажите мне все с самого начала.
Глава 4. Две скамейки на улице Пересмешников
Доди хорошо помнила тот ночной звонок от своей помощницы Веры.
– Извините, что беспокою вас так поздно, детектив. Вам следует срочно явиться на улицу Пересмешников. У нас убийство.
– Через пять минут буду, – ответила Доди и кинулась к гардеробу.
Как она и обещала, через пять минут ее ноги, обтянутые в брюки с ровной строчкой, стояли на улице, что за три километра от ее дома. Квартал представился тихим. Повсюду стояли жилые невысокие дома со скромными палисадниками, пара торговых лавок на углу, неподалеку виднелся белый купол часовни. В блеклом свете фонарей Доди разглядела группу желтых плащей, мечущихся вокруг двух скамеек. Сыщица подошла ближе. Среди полицейских Веры пока не было, и Доди обратилась к офицеру по имени Круаз.
– Доброй ночи, детектив Парсо. Хотя для этого граффа ночка выдалась не особо доброй…
Хлопотавшие вокруг места преступления плащи расступились, и Доди увидела интеллигентного на вид граффа. Тот обмяк на одной из скамеек, ноги спущены вниз, а туловище лежало вдоль длинной скамьи. Черный цилиндр слез с его головы, из кармана пальто высовывались черные перчатки, а руки лежали рядом с шеей. На первый взгляд графф как будто бы спал: ни крови, ни ран, ни признаков борьбы на его теле и одежде.
– Что с ним произошло? – спросила Доди, натягивая латексные перчатки, которые вручил ей Круаз.
– На первый взгляд, граффа задушили. И довольно умело. Произошло это недавно, часа два назад.
– Его имя?
– Интрикий Петрос. В кармане его пальто лежал паспорт. Он был фонарщиком на этой улице, проработал им девятнадцать лет.
– Ипостась?
– Иллюзионист.
– Возраст?
– Сорок один год.
– Семейное положение?
– Холост.
Доди присела на корточки и вгляделась в шею убитого.
– Следы удушения есть, но они слабо выраженные, – констатировала она.
– Верно. Вот я и говорю, задушили умело, – сказал Круаз. – Мы когда подъехали, то подумали сначала, что он просто уснул. Даже тормошили, чтобы разбудить.
– Кто вызвал полицию? – задала следующий вопрос Доди, продолжая осматривать господина Петроса.
– Женщина, отражатель, вон из того дома с теплицей. Окна ее гостиной как раз выходят на эти две скамейки. Говорит, последний месяц ее мучает бессонница, и сегодня ночью она время от времени подходила к окну. Лежащий без движения графф показался ей подозрительным, и она вызвала нас.
Доди выпрямилась и оглядела округу. Дом их свидетельницы выглядел ухоженным, а сад перед ним – плодородным. Соседствовал с этим домом мрачный на вид особняк, с фасадом, будто вымазанным сажей. Напротив, с другой стороны улицы, стояла ровная линейка из невзрачных домишек, один невзрачней другого.
– Ясно, – ответила она. Описания улицы она скрупулезно занесла в свое вместилище дум, разместив их на отведенной новому делу полке.
Отвлек Доди скорый характерный свист. К ним приближалась ее помощница Вера, она летела по ночному небу и напевала что-то, совершенно неуместное. Приземлилась она ловко, сразу на две ноги, и это учитывая ее туфли с высокими, как бутыль, каблуками.
Милейшее создание эта Вера. Она была младше Доди всего на два года, но смахивала больше на ее дочь, чем на ровесницу. Сыщица поздоровалась с Верой и предпочла не замечать возмужавшего вдруг Круаза – тот выпятил грудь, расправил плечи и как будто бы между прочим взбил свою белесую челку.
– Здравствуйте, детектив Парсо. Офицер Круаз. – Вера улыбнулась ему, а офицер (Доди могла поклясться) приподнялся на носках, желая казаться выше своего среднего роста. – Я летела вовсю прыть, на какую только способна моя степень ипостаси. Вы знали, что совы в это время года чрезвычайно активны? А где убитый? Ох…