Левитанты
Шрифт:
Обнаружив, что стоит почти вплотную с бедолагой Петросом, Вера в ужасе отскочила в сторону. Цокот от ее каблуков разнесся по всему туманному переулку, вдобавок она, споткнувшись, чуть не уселась на вторую скамейку.
– Осторожнее, Вера! Это ведь место преступления.
– Я извиняюсь, детектив, – запищала она, еле как удержав равновесие. – Но я впервые… Ох…
– Ваш испуг, Вера, понятен, – поучительно заметила Доди, пока отводила свою помощницу подальше от скамеек. – Однако если желаете и дальше работать в полиции, вам необходимо побороть свой страх. Продолжим, Круаз. – Доди указала
– Судя по свидетельствам женщины-отражателя, на второй скамейке сидел наш убийца. – Круаз даже голос изменил, добавил в него нелепую хрипотцу, отчего Доди непроизвольно закатила глаза. – Около полуночи женщина выглянула в окно первый раз. На этой, первой скамейке, сидел Петрос, живой и невредимый, а на второй скамейке сидел другой графф.
Оставляя без внимания кашель Круаза, который неминуемо настиг его после фальшивой хрипоты, Доди озадачено покосилась на вторую скамейку, пустую.
– Странно. Если два граффа находились здесь вместе в полночь, они наверняка разговаривали. Эти скамейки стоят не впритык, между ними расстояние в метра два. Зачем садиться на разные скамейки? Ведь придется говорить громче, чтобы слышать друг друга, и тем самым заиметь ненужных свидетелей в лице жителей ближайших домов.
– Это странно, детектив, я согласен, – сказал Круаз, откашлявшись, и почесал затылок. Вера тем временем обходила скамейки и всячески избегала взглядом фигуру Интрикия Петроса.
– А если они пришли не вместе и не знали друг друга, – делилась соображениями Доди, – то обстоятельство, что оба сели здесь в полночь только для того, чтобы передохнуть, кажется неслыханным совпадением. Где свидетельница?
– У себя дома, ждет вас.
– Хорошо. Вера, пойдете со мной. – Доди отошла подальше и принялась водить взглядом от одной скамейки к другой. – А эти скамейки, Круаз, заводские или произведены материализаторами?
– Заводские? Эмм… Не знаю. Но завтра же выясню.
Доди кивнула.
– Обязательно выясни.
– И последнее, детектив. – Круаз снова почесал затылок, после чего приблизился к ней и вполголоса сообщил: – Отпечатки на шее указывают на то, что господина Петроса задушили его же руками. Без перчаток.
Доди понадобились доли секунды, чтобы сделать выводы.
– Значит, мы ищем штурвала, которому суждено сесть в тюрьму не только за убийство, но и за намеренное манипулирование человеком.
– Задушен своими руками? – переспросил Харш. – Где-то я уже сталкивался с подобным…
– Судя по отпечаткам – да. Но стоит не забывать, что подобный трюк преступник мог провернуть специально, чтобы сбить полицию со следа. Чтобы мы принялись искать штурвала, а не граффа с другой ипостасью.
– А этот графф, которого вы поймали, он?..
– Он не штурвал, – ответила Доди.
– А как вы на него вышли?
– Через показания свидетельницы и первую скамейку.
Ранее осунувшееся лицо Харша вспружинилось. Он раскинул руки и с удобством уместил их на твердых подлокотниках.
– Очень любопытно.
Доди продолжала, не без радости отметив пробудившийся интерес у ее собеседника.
– Дом нашей единственной свидетельницы стоит прямо
– То есть она разглядела лицо подозреваемого?
– Была полночь, – напомнила Доди. – Свет от фонарей уступает в надежности дневному свету, но все же да, она смогла разглядеть лицо. По ее описанию на второй скамейке сидел молодой мужчина в красной фуражке и с продольным шрамом на пол лица. Также свидетельница упомянула о дипломате, который лежал на скамейке рядом с мужчиной.
– Как я понимаю, у того Постулата на лице имеется шрам?
Доди медленно кивнула и прибавила:
– Однако мы не можем утверждать, что виновен именно он, ведь свидетельница видела их, когда Петрос был еще жив, а между первым ее выглядыванием на улицу и вторым, когда Петрос уже лежал без движения, прошел целый час.
– Вторую улику вы получили через исследование скамеек, – проявляя нетерпение, подытожил Харш.
– Именно. Выяснилось, что несмотря на идентичный внешний вид, две скамейки имели разную природу. Вторая скамейка, на которой сидел Постулат, была заводской, а первая скамейка, на которой нашли Интрикия Петроса, была изготовлена материализатором, неким мастером Гоместом. Он заключил контракт со столичной администрацией на поставку уличной мебели. Таким образом, скамейка, на которой сидел Интрикий Петрос, была созданиалом. А значит, сохранила на себе память.
– Попался! – хлопнул в ладоши Харш.
Предметы, созданные материализаторами – созданиалы – несли полиции Граффеории полезную службу. Созданиалы сохраняли на себе память, которая тончайшим слоем ложилась на их поверхности. У старых, видавших виды созданиалов таких слоев могло накопиться с излишек – сколько людей пользовались вещью-созданиалом, столько на ней и слоев. Старые слои считать было почти невозможно, а свежие, легкой пленкой окутавшие вещь, чтению поддавались весьма неплохо.
Поскольку чтение слоев созданиала под силу только материализатору, который создал вещь, Доди вызвала мастера Гоместа на допрос. И тот считал память с созданной им скамейки, на которой нашли тело Интрикия Петроса.
– Вы знаток в этой области, Доди, – заметил Харш, с довольством потирая ладони. – Если бы дело Петроса передали мне, о скамье-созданиале я бы додумался в лучшем случае к осени. Ну, не томите! Что же считал материализатор?
– На верхнем слое дерева сохранились две ипостаси, – продолжала Доди и обратилась корпусом вперед. – Ипостась иллюзиониста, то есть самого Интрикия Петроса, и ипостась левитанта. На той скамье, на которой нашли убитого, незадолго до его смерти сидел левитант.
– А наш обвиняемый?..
– Ипостась Постулата – левитант, – на выдохе сообщила Доди и опустила взгляд на разбросанные под ногами клочки бумаги.
– Ага, – отозвался Харш и быстро проговорил: – Незадолго до убийства свидетельница видит Петроса и Постулата, сидящих на разных скамейках. У Постулата есть красная фуражка и шрам. Примерно через час она видит лежащего без движения Петроса, а мастер–материализатор считывает с его скамьи образ левитанта. Две прямые улики, и обе указывают на Постулата.