Левые психопаты. От якобинцев до движения «Оккупай»
Шрифт:
Радд, попавший в федеральный розыск за взрывы бомб и заговор, был в бегах с 1970 по 1977 год. Он сдался ФБР в 1977 году, и прошел период депрессии. Однако, как и с другими бывшими беглецами из числа «Уэзерменов» суд обошелся с ним мягко. Его обвинили только в мелких преступлениях и приговорили к штрафу в 2000 долларов и испытательному сроку на два года.
22. Последствия: от Новых левых к Нью Эйдж
Окончание Вьетнамской войны привело также к концу Новых левых. Десегрегация пришла на Юг при помощи федеральных штыков, и США удрали из Вьетнама. Основные элементы, с помощью которых Новые левые интеллектуализировали свои страхи и тревоги, были устранены самим «истеблишментом». И теперь не осталось ничего, кроме инфантильной субкультуры, основанной на «сексе,
Для тех, кто не смог вписаться в основной поток как Том Хайден, который стал калифорнийским законодателем, как Джерри Рубин, который стал яппи на Уолл-стрит с хорошими связями, как Билл Айерс, Бернадин Дорн и Марк Радд, ставшие учителями, осталась пустота, требующая заполнения. Эбби Хоффману не удалось ее заполнить, и он совершил самоубийство. Как и в начальной реакции Джерри Рубина, многие отвернулись от Новых левых, чтобы искать укрепляющие психотерапии и трансцендентализм Нью Эйдж («новой эры»). Если эго не могло быть удовлетворено, тогда, возможно, ответ состоял в том, что это самое эго нужно было стереть.
Новые левые всегда были под влиянием психотерапевтов, таких как Абрахам Маслоу, и специалистов из Франкфуртской школы критической теории. Любимой формой терапии во времена Новых левых была «групповая терапия» и «самокритика», которые были методами управления сознанием и следования групповым нормам, за маской движения, которое утверждало, что якобы представляло освобождение человека.
Ротмэн и Лихтер прослеживают психотерапевтические цели за Новыми левыми к теории «самоактуализации» Маслоу и других основателей того, что стало «движением человеческого потенциала», и «гуманистической психологией». Левые социальные теоретики, такие как Фромм, утверждали, что семья и другие основы традиционного общественного строя являются репрессивными и приводят к удушению «настоящей» индивидуальности человека. Поэтому такие учреждения должны быть аннулированы. Были произведены щедро финансируемые исследования, чтобы показать, что восстание против социальных норм было здоровым явлением. Те, кто сформировали Новых левых, извергали то, что им говорили профессора с идеологической повесткой дня.
Действительно, Эбби Хоффман изучал гуманистическую психологию непосредственно у Маслоу. Маслоу сформировал идеологию Хоффмана. Маслоу был «настоящим героем Эбби», и после ухода из Университета Брандейса Хоффман использовал психологию Маслоу для политики и восстания. Именно по предложению Маслоу Хоффман работал над диссертацией на степень магистра в области психологии в Калифорнийском университете в Беркли, который стал одним из центров бунта Новых левых. Доктор Фромм расхваливал студенческие беспорядки 1968 года в Колумбийском университете как психотерапевтическую «революцию жизни» среди «общества зомби». Неповзрослевшие люди, маргинальные психологические типы, нарциссисты, невротики, социопаты, жертвы различных комплексов и т. д., выплескивали свои проблемы на «общество», ставшее в их глазах козлом отпущения, общество, которое они воспринимали как заговор белого среднего класса, а позже еще и заговор «мужчин» для подавления свободы, как это определили для них марксистские беженцы, приехавшие в США в 1930-х годах и впоследствии получившие доминирующее положение в общественных науках. В виде йиппи Хоффмана и Рубина был внедрен существенный элемент психодрамы.
Психотерапевтические основы Новых левых были заложены намного раньше, еще в 1925 году, когда марксистский психолог доктор Джейкоб Л. (Якоб Леви) Морено прибыл в Нью-Йорк, разочарованный в том, как развивался Советский Союз. Он стремился заменить «фундамент классовой войны марксизма фундаментом групповой динамики», которую он назвал «множеством маленьких революций в маленьких группах». Морено был «передовым пионером групповой психотерапии». Его теория называлась социатрией, и включала музыкальную терапию и психодраму. Новые левые были политической манипуляцией подростковых тревог и страхов через использование «социатрии». Групповая терапия стала настолько же важной частью США, насколько важным средством общественного контроля
Ячейки Новых левых удвоились как элементы групповой терапии, формируясь как «маленькие коллективы, или коммуны» для «взаимной поддержки», которая «отсутствовала в безличном массовом движении». Однако, учитывая диапазон типов личности, которых привлекали Новые левые, неудивительно, что те, кто ищут «лелеющего», «заботливого» окружения, были бы травмированы нарциссистами и социопатами. Особенно «самокритика», основа групповой терапии, была разработана ради подчинения отдельного человека группе. Это основная техника промывания мозгов, которая использовалась в коммунистических государствах и на американских военнопленных в Северной Корее, целью которой было вскрыть противоречия и восстановить человека, подкрепленное давлением членов группы. Самокритика используется левыми, чтобы разоблачить, высмеять и устранить любую нежелательную черту — такую как неосознанный «расизм» — которая могла бы зацепиться в подсознании.
В этих ячейках Новых левых женщинам было позволено доминирование, в котором им отказывали в уличных действиях. «Свободные отношения» практиковались среди мужчин и женщин. В «Красной семье», группе, к которой присоединился Хайден, первоочередной задачей было вычищение «мужского шовинизма, как в личных отношениях, так и в работе движения». Рабочие группы разделялись в соответствии с полом. Группы встреч с мужчинами были «болезненными» проверками «мужского притеснения», и «мужского давления, эгоцентричной ревности, и раненного эго», которые изобилуют в среде Новых левых. Группа вдохновлялась Мао Цзэдуном и Ким Ир Сеном из Северной Кореи. Хайден объясняет использование техники самокритики в ячейках новых левых:
«Обсуждения приняли форму самокритики, групповой психотерапии, в которой предполагалось, что что-либо сказанное в собственную защиту — о мытье посуды, о демонстрации позиции мачо, или о своей привлекательности для женщин — вероятно, было корыстным защитным алиби. Я нашел, что эти встречи были сеансами пыток».
Именно из-за этого психологического давления ради подчинения группе и подавления настоящего характера — под маской обнаружения «истинного» характера — которое распознал Хайден, он отошел от крайностей к политическому мэйнстриму. Процесс уже разлучил его с его подругой и ее ребенком. Хайден размышляет: «Я особенно плохо подходил для того, чтобы стать «новым человеком»». Он вошел в коллектив Беркли, «Красную семью», с намерением изменить свой эгоцентрический и властный характер, но оказался на это неспособен:
«Существовала одна фундаментальная несовместимость. Мои агрессивные качества рассматривались как гнетущее бремя другими членами коллектива, которые часто чувствовали себя определенными как придатки Тома Хайдена и манипулированными. Возможно, самое важное, что мои отношения с Энн ухудшились. Мотивированная тем, чтобы укрепить свою собственную сильную личность, после того, как она сначала определила себя как жена и затем как подруга двух известных радикальных мужчин, было почти неизбежно, что я стану препятствием для ее независимости. Мне угрожали, и я не мог прекратить обращаться с нею как собственник. Так как она была центральной фигурой в группе, я должен был уйти».
Его отчуждение от группы и от своей подруги и ее сына произошло «пугающим способом». Хайден вернулся в Беркли, и «столкнулся с напряженной встречей других участников, сидящих в кругу. В отсутствие Хайдена было решено, что он был «репрессивным сторонником дискриминации женщин», «способным манипулировать людьми». Он увидел взгляд «стеклянного единодушия» на каждом из их лиц. Он защищался — это уже само по себе отрицательный признак в групповой терапии — но «не было никаких открытых возражений, только одно коллективное желание». Он ушел от них с чувством горькой обиды, что его близкие друзья внезапно превратились в «культ». Хайден стал жертвой процесса, который, как он заявляет, «пытался провести чистку и очистить себя от всего, что было неправильным в мире: расизма, сексизма, мужского шовинизма, а теперь еще и лидерства мужчин». Хайден стал жертвой процесса, который, как предполагалось, должен был «освобождать», политизированной психотерапии, которая тысячи раз заканчивалась в коммунах маоистского Китая, где «виновных» отнюдь не отпускали так легко, как Хайдена.