Левые психопаты. От якобинцев до движения «Оккупай»
Шрифт:
Цель этой формы промывания мозгов была объяснена одним из ее самых восторженных сторонников, Мао Цзэдуном, одним из символов Новых левых:
«У нас есть марксистско-ленинское оружие критики и самокритики…, добросовестное применение самокритики — это еще один признак, отличающий нашу партию от всех других политических партий… Чтобы регулярно проверять нашу работу и в процессе развития демократического стиля работы, чтобы не бояться ни критики, ни самокритики, и применить такие хорошие народные китайские принципы как «Говори все, что знаешь и говори без утайки»… Это единственный эффективный способ предотвратить загрязнение умов наших товарищей и тела нашей партии всеми видами политической пыли и микробов».
Вскоре после
Такие столкновения эго, встречные обвинения, предательства дружбы и горькие обиды кажутся странными для движения, основанного под видом «мира и любви», но движение, в значительной степени состоявшее из хронологически незрелых людей, соединенных с другими различными типами расстройства психики, может привести только к конфликту и даже к саморазрушению. То, что произошло в спальнях, лачугах и на улицах США и Европы, разыгрывалось за пятьдесят лет до этого в намного более обширном и более смертельном масштабе большевиками, «Красный террор» которых осуществлялся во имя «мира» и «демократии», и еще на 180 лет раньше якобинским «Террором» во Франции во имя «свободы, равенства и братства». Если бы Новые левые тоже пришли к власти как их предшественники во Франции и в России, их режим «мира и любви» был бы столь же убийственным и репрессивным.
То, к чему могли бы привести такие доктрины, если бы их сторонники пришли к власти, было продемонстрировано в Джонстауне, коммуне Храма народов в Гайане под диктатурой Джима Джонса (известного также как «Папа»), закончившейся массовыми самоубийствами более чем 900 последователей в 1978 году. Сторонники Джонса стремился жить в точном соответствии с идеалами Новых левых. Джонстаун был идеологией Новых левых на практике. Актриса Джейн Фонда, которую все еще помнят как «Ханойскую Джейн» за ее поддержку Северного Вьетнама, которая вышла замуж за Тома Хайдена в 1973 году, пришла в восторг от коммунистического культа Джонса: «Церковь, которая больше всего близка мне, называется Храмом народов [который дает] смысл того, ради чего стоит жить».
Методами контроля, используемыми Джонсом, были самокритика и «групповая терапия» в массовом масштабе. Члены культа были обязаны писать Джонсу так называемые «Письма Папе», которые репортаж «Ассошиэйтед Пресс» описывал как «гроссбухи, полные самокритики и оценки, вины, чувства неадекватности и признания своих слабостей».
Журнал «Тайм» писал, что Джонс призывал своих последователей писать ему письма, «анализирующие их отношение к элитизму, анархии, капитализму, социализму и их чувствам о сексе, власти и смерти». Сотни писем, найденных в Джонстауне «показывают склонность умов к самоуничижению и иногда саморазрушению». Авторы писем часто предлагали «Папе» свои услуги, чтобы убить «предателей», и предпринять другие террористические акты, и выражали свою готовность умереть. Одна из них заявляет:
«Папа, я уже пожилая, и я готова пойти и бороться за это дело, и мой муж тоже хочет. У моей жизни нет никакой цели, кроме как жить для социализма, и я готова отдать свою жизнь, так, чтобы социализм жил дальше. Гертруд Нэйлор».
Самокритика поощряла чувство скорее бесполезности, чем самоутверждения:
«Папа, я чувствую, что работаю не так напряженно, как я могла бы, и я чувствую, что я ленива в сравнении с другими здесь, которых я видела за работой. Я как контролер, чувствую, что я не дерьмо. Я вижу, что много дерьма продолжается, и я не в состоянии написать об этом или сообщить об этом, потому что я хочу выглядеть хорошей, и я хочу, чтобы я нравилась
Одна «учительница» детей коммуны была достаточно смела, чтобы упомянуть о том, что постоянный рев музыки и голос Джонса в течение большей части дня отвлекает, но уверила Джонса в своей преданности ему и в своей решимости стать хорошей коммунисткой:
«Джим, я не смогла сдать свою новостную статью. Здесь вокруг так много шума, что я не могу сконцентрироваться. Утро начинается с демагогии по радио (которое, кажется, теперь сделало перерыв), целый день постоянно звучит музыка или обсуждения дикторов, и к концу дня мои уши чувствуют, что в них взорвалась атомная бомба… Я надеюсь, что дети вырастут, чтобы быть целыми людьми, а не манипуляторами друг другом. Я прошла долгий путь, придя к мысли стать коммунисткой. Я действительно признательна тебе… Я буду больше слушать новости. Спасибо, папа. Дороти Брюер».
Мисс Брюэр здесь разъяснила доктрину, о которой она услышала от Джонса. Доктрина эта идентична доктринам Новых левых. В конечном счете, это была идея «терапевтического государства», за которое выступали Адорно и другие представители Франкфуртской школы: то, что необходим целый режим, основанный на психотерапии, чтобы излечить любой из их неврозов, вызванных репрессивным «истеблишментом». Джонс применял на практике то, чего требовали социологи Франкфуртской школы, гуманистические психологи и Новые левые. Это было — и остается — тоской, тревогой и страхом психопатов, которые полагают, что это они нашли путь к Утопии, и что нормальный мир нуждается в лечении.
Один белый контролер признавался в своей «вине» за менее почтительное отношение к темнокожему товарищу:
«Папа, я действительно сегодня переборщил. Я вышел из себя с Лулой Рубен, пожилой, ругаясь. Не в ней в смысле навешивания ярлыков, но, однако, я говорил с нею громко и недоброжелательно. Такое поведение со стороны белого контролера непростительно. Несколько других слышали это, и я уверен, что это все пошло [неразборчиво]. Ушла, говоря, что это было точно так же как в США… Я принесу ей извинения вовремя. Я ругаю сам себя за [неразборчиво], потому что это должно будет быть обнародовано, чтобы очистить воздух…, если кто-то [неразборчиво] привлечет к этому твое внимание… Джин [Чэйкин].
Как и в маоистском Китае, кажется, что он признался бы публично перед всем сообществом, и стал бы предметом оскорбления за то, что был не в состоянии вычистить в себе подсознательный «белый расизм». Тип навязчивого комплекса вины за то, что просто рожден белым, был внушен белым членам Храма народов, но он был особенностью самокритики Новых левых и остается характерной чертой левых сегодня. Факт рождения — это уже причина вины сам по себе, и любые следы неосознанного белого «расизма» должны быть вычищены. Мисс Кумер рассуждает, что ей следовало бы нести больше «вины», чем она делает из-за того, что провела много времени под опекой Джонса.
«Папе, от Лоретты Кумер. Будучи с тобой так много лет, как я была с тобой, у меня должно быть намного больше добросовестности и вины, чем у меня действительно есть. Много раз я думала о темнокожем населении в нашей конгрегации, которое прошло через столь многое, перенесло так много несправедливостей в результате того, что были черными, и все же так или иначе сумело избежать проблемы. О! Да! Я чувствовала себя виновной в том, что у меня был тот же цвет кожи, как у их угнетателей, и я плакала из-за этого, потому что я уверена, что напомнила одному красивому темнокожему человеку о ком-то, кого они ненавидели. Я жила без этого даже с тех пор, как я узнала тебя. Даже настолько, что он имел обыкновение раздражать меня (и все еще делает), когда я вижу некоторых из наших людей с более светлой кожей, постоянно сидящих вместе или больше чем двух или трех сидящих вместе в комнате, полной темнокожих людей. Ты заставил меня замечать это.