Левый берег Дона
Шрифт:
– Так, Станислав Алексеевич, он - начальник отдела. Это я должен ему отчитываться, а не он мне!
– Ты прав, - сказал Полонский. – Возьми машину и поезжай к нему домой. Может, он еще не знает, что агентство оставили в покое?
Едва он положил трубку, телефон зазвонил. Только не по внутренней линии, а городской.
– Доброе утро, Станислав Алексеич, - произнес голос. – Это Александр Сергеевич.
– Чем могу? – сухо ответил Полонский.
– Как видите – я свое слово держу. Не забывайте и вы
«У меня встреча через двадцать пять минут с человеком, который, кажется, что-то знает об архиве, - подумал Станислав. – Неужели Лысь пасет мою переписку?».
– Я на память не жалуюсь, - ответил он еще суше.
– Рад за вас. Изгнать налоговиков было трудно, но они рвутся в бой. Одно мое слово, и вы снова будете увидите эту сладкую парочку - Вереникина и Лескова. Они, конечно, дубы. Зато если вцепятся, загрызут насмерть…
– Я не горю желанием видеть ваших цеповых псов.
– Зато я знаю, чего вы хотите. Вы хотите заработать на двести лет безбедной жизни в собственном особняке на берегу Средиземного моря...
Полонский внутренне напрягся.
– Слова эти не ваши, но вы от них не отказываетесь? – поинтересовался Лысь.
– Это чаяние любого нормального человека.
– Все в ваших руках, Станислав Алексеевич. Путь к исполнению этого желания начинается с телефонного звонка мне… Вы мою визитку не потеряли?
– Нет, - ответил Полонский таким тоном, каким произнес: «А иди-ка ты, милок, в жопу!..».
Лысь это понял. Он засмеялся и произнес:
– С огромным нетерпением жду вашего звонка…
«Так, значит, Генка был под колпаком, как минимум, десять месяцев… - подумал Станислав.
– И не только потому, наверное, что подозревали его в связях с оргпреступностью… Если ребятки с железным сердцем и такой же совестью затеяли столь крупную игру – значит, архив представляет собой большую ценность, чем я полагаю…».
Сунув в рот сигарету, Полонский затянулся.
«Я не хочу отдавать архив, - подумал он.
– Ни за какие услуги и блага. Пусть лучше этого Лыся отправят в отставку за срыв операции… А если не отправят, я лично смажу ему лоб зеленкой… Одной мразью станет меньше!..»
Он глянул на часы. До встречи с Алексеем оставалось двадцать минут.
«Хорошо бы отменить ранде-ву, но это уже невозможно. Алексей наверняка в пути, он не получит письмо.
Самому не пойти, что ли? Постоит Алексей, матюкнется, вернется в офис (или домой, уж не знаю) и обнаружит письмо с моими извинениями…
А если мою почту все-таки отслеживают? Тогда Алексея возьмут, даже если я не приду, и выколотят информацию…».
– Ну и ситуация, - произнес он, с тоской рассматривая сигарету: огонек уже приблизился к фильтру. – Куда ни кинь, всюду клин… Был бы Генка жив…
На столе тренькнул интерком, и Оксана доложила:
– Станислав Алексеевич, к вам Жоржик…
– Опа! – почти закричал Полонский и щелчком выбросил сигарету в форточку. – Сюда его, сюда!..
***
Вылезая из салона «девятки», Жоржик проворчал:
– Когда эти уроды научатся делать более просторные машины?
– А ты ешь меньше, кабан, - сказал водитель.
– Еще чего! – проворчал Жоржик. – Хочешь последней радости в жизни лишить?! – И захлопнул дверцу.
«Девятка» высадила его в трех домах от бассейна «Прилив». Далековато, но зато во время пешей прогулки Жоржик успел оглядеться. Подозрительных машин не было. Пешеходов – тоже. Хотя – все оперские штучки не изучишь…
Людей у входа было немного. Какой-то мужик вытирал сопливый нос своему чаду. Да еще молодая женщина поднималась по ступенькам.
А слева от входа нетерпеливо переминался с ноги на ногу очкарик лет тридцати от роду с газеткой в руке – в левой руке. Типичный компьютерщик-программист, знающий о криминалитете и бизнесе лишь по публикациям в желтой прессе...
Сперва, пока Жоржик приближался, он пожирал его глазами, а потом, убедившись, что он идет мимо него, к ступенькам, потерял всякий интерес и нервно глянул на часы.
Бандит резко изменил траекторию, достал из кармана сигарету и огляделся по сторонам, как бы ища, у кого прикурить.
– Молодой человек, у вас огоньку не найдется? – пророкотал он.
– Я не курю.
– Ах, да вот же она...
– Жоржик щелкнул зажигалкой, прикуривая: - Вы Алексей?
– Допустим. А вы-то кто?
– Я по поручению Станислава Полонского. Я его друг.
– Чем докажите?
– спросил Алексей вдруг.
– Что – докажу?
– Что вы – друг Полонского, а не работник милиции?
– Ну… - Жоржик задумался. – Могу справку об освобождении показать. Только она старенькая, прошлогодняя…
Алексей хмыкнул.
– Да хули ты мне, козел, мозги е…шь! – возмутился Жоржик, слегка повел плечом, и собеседник навзничь рухнул на снег.
Бандит быстро глянул на мужика. Мужик перестал вытирать сопли своему чаду и смотрел испуганными глазами. В двадцати метрах от входа к обочине приткнулась «девятка». Водитель крутил пальца у виска.
– Это у моего друга бывает, - сказал Жоржик. – Тяжелое детство, понимаешь?
– Мужик кивнул. – Щас я его в больницу отвезу… - И подхватив тело, понес к машине.
Водитель, перегнувшись через сидение, распахнул заднюю дверцу и прошипел:
– Ты что творишь, идиот! Центр города!
– Заткнись, он меня достал! – Жоржик засунул тело на заднее сидение, сел рядом и захлопнул дверцу: - Гони!
Минут пять покатавшись по городу (кажется, все чисто…), достал телефон и позвонил Полонскому: