Лейтенант из будущего. Спецназ ГРУ против бандеровцев
Шрифт:
– Поподробнее, – подбадривал Земляков. – Тебя привели к чотовому и…
Бандерлог говорил поспешно, сглатывая, непонятно зачем налегая на «эр» и не забывая повторять, что «иного ходу у мобилизианта» не имелось. Память у молодого говоруна была недурна – о чае и сахаре очень подробно рассказывал и о том, как хозяина квартиры «каты-бандеры» убивали.
– Еще раз, без суеты, – сказал Женька.
Катрин вроде бы одобрила, хотя не поднимала головы, занимаясь своими ногтями. Ногти и так выглядели элегантно, но старший сержант
Земляков задавал вопросы, слушал, но что-то отвлекало. Может, то, что лейтенант Спирин сидел с совершенно отсутствующим видом и внимательно смотрел в пустой угол. Зато бандерлог вещал охотно и многословно, так и сыпля подробностями. Понятно, осознает, что пока спрашивают, к стенке не поставят. Или его шуршащая пилочка сейчас больше пули пугает?
Слушал опытный товарищ Земляков, слушал, но все равно бы пропустил, если бы в движениях пилочки крошечная задержка не промелькнула.
– …Почему до бабы? – машинально уточнил Женька.
Бандеровец тоже сбился, помолчал растерянно. Потом пробормотал:
– Та а куда ще? Он недолга ходил. Вернулся такой… смехотливый.
– Может, просто до ветра отлучался?
– Не, до ветра ближче, – кругломордый допрашиваемый напряженно поразмыслил: – И еще от него шоколадом дыхнуло та наливкой. Вишневой.
– Угу, значит ты, Грабчак…
– Так точно. Николай Грррабчак, насильный мобилизиант…
– Мы поняли, поняли. Ты, Николай, значит, книгами и дедуктивным методом увлекаешься?
– Що? Не, я в их националистическу пррропаганду вообще не верррю. Я насильно, они винтовку понастовляли и…
– Ладно, а откуда логика: он вышел – шоколад – наливка – вишня – баба?
– Та я слышал, як хлопцы казали. То есть говорррили. Мол, хлопцев побило, а Кныш знову до своей крали шмыглял. Сгинем через нее.
– Кто конкретно говорил?
Может, и ложный след, но…
Уточнили у остальных. Один из пленных ссылался на забывчивость, зато толстый национал-бандюк подтвердил: была у Кныша зазноба, ценная связная по кличке Лозанка.
Оперативники вернулись в «кабинет» Марчука. Капитан и подследственный изнуренно пили несладкий чай.
– Вы крепкий не пейте. Сна не будет, – посоветовала Мезина.
Оба глянули недобро, Кныш ухмыльнулся углом разбитого рта – сидел бандеровец на табурете, руки связаны, ссадины на морде подсохли, ссутулился устало.
– Я вас, товарищ капитан, попрошу еще раз повторить основные вопросы. Для профилактики. И будем закругляться, – Катрин подняла ящик картотеки, поставила «на попа», села за спиной у допрашиваемого, вынула свою пилочку.
– Имья, призвище, рик народження, – неохотно начал по очередному, уже двадцатому кругу Марчук.
– Кныш, я ж казав. Рик народження не знаю, я сирота…
Вопросы,
– …Яке у вас було завдання?
– Яке завдання? Я ж кажу, ми на нимцив шли, окупантив бити. Випадково сюди вийшли…
– Славно тебя баба подставила. И как ты, дурилка, ей поверил? – нагнувшись, прошептала Катрин в ухо допрашиваемому.
Улыбалась она столь отвратительно, что вообще смотреть невозможно. Кныш не выдержал – попробовал ударить лбом в красивое лицо. Катрин, несомненно, этого ждала – встречное, снизу вверх, движение плеча – бандеровца подбросило, на ногах он не устоял. Рухнул, отлетел табурет и кружка с недопитым чаем. Плюясь кровью и матерясь, Кныш елозил по полу, пытался достать мучительницу сапогом и орал. О суках и «видьме», о нимце клятом, о шибеницях для москалив и воле народу, про те, що за все розплата прийде…
– …Нет, разрешить не могу. Людей в прикрытие практически нет, распылять силы бессмысленно, – Марчук на старшего сержанта не смотрел, перекладывал листы недописанного протокола. – Вернется майор, он примет решение.
– Да когда он вернется? – Катрин оправляла ремень с кобурой, на капитана тоже не смотрела. – А время поджимает. Пока эта Лозанка уверена, что ночью группа вышла из города. Но слухи пойдут, беготню со стрельбой обыватели наблюдали. Уйдет от нас девушка.
– Послушайте, Мезина, при чем здесь вообще эта женщина? Кныш здесь дома, он местный, естественно, у него есть связи, родственные и сердечные привязанности. Кричал в истерике бессвязно, а вы ухватились…
– В общем-то, конечно. Маловероятно, что с этой Лозанки какой-то профит выйдет. Но нужно же что-то делать. Раз имя всплыло, проверим для порядка…
Марчук помолчал и неохотно согласился:
– Добре, сейчас съездим.
– Да вам-то, товарищ капитан, зачем ехать? – удивилась Катрин. – Это же для проформы. Тут добираться десять минут, а если вдруг барышню найдем, привезем сюда, побеседуем под протокол, как положено, очную ставку устроим. Хотя вряд ли. Сбежала наверняка потаскушка. А гада Визе нужно здесь искать, сюда все следы ведут. Вы бы еще раз местность проверили…
Марчук морщился, не нравилась ему Мезина, не нравилось, что львовских дивчин «потаскушками» этак, походя, клеймят.
– Хорошо, проверьте адрес и немедленно возвращайтесь. Земляков, возьмешь броневик в прикрытие. Времени у вас ровно час. Задача ясна?
– Так точно, понял, – Женька кинул ладонь к пилотке.
…Двигатель «виллиса» завелся сразу – машина хоть уже и помятая, но «неубитая».
– Могешь, – Катерина протягивала самозваному водителю каску. – Котелок прикрой, не на прогулку.