Лезвие. Книга 1. Последнее Рождество
Шрифт:
– Но..., - Снейп не сразу нашелся с ответом, - в каком смысле я сделал? Все же было прекрасно. Или ты хочешь сказать, что не хотела меня в тот день? Не ври, Грейнджер: я там был и прекрасно помню, какой влажной и горячей ты была.
– Была, - подтвердила Гермиона и вдруг зло усмехнулась.
– Была, да, и хотела тебя абсолютно зверски, пока ты не поимел меня в задницу и не обкончал лицо после этого. Это было в чистом виде насилие, и других слов у меня нет!
– Насилие?!
– Снейп не верил своим ушам. Он вскочил с дивана
– Насилие?!
– А как это называется, по-твоему?! Когда ты делаешь то, о чем женщина не просит, от чего зажимается и сопротивляется, а потом стонет и кричит от боли?!
– Гермиона тоже вскочила и перешла на повышенный тон.
– Это и есть насилие, Северус Снейп!
– А близнецам Уизли ты тоже такое предъявляла, когда они тебя напоили и трахнули на двоих в ванной старост во все возможные места?!
Ответом ему была пощечина. Снейп еле сдержался, чтобы тоже не замахнуться на Гермиону. Возможно, он неправ, и такое не стоило спрашивать, но - изнасиловал? Серьезно?
– Они тогда использовали специальное заклинание, которое расслабляет и расширяет все отверстия так, чтобы член вошел без боли!
– крикнула Гермиона, пыл которой ничуть не охладился после залепленной ею пощечины.
– Понимаешь, ты, оставший от современной сексуальной жизни мужлан?! Есть специальные заклинания, от которых всем хорошо, а не одному хорошо, а второй потом несколько дней на задницу опуститься без оха-вздоха не может!!! А знаешь, почему они его применили?! Потому что думали о моем удовольствии, а не только о своем! И я его тогда получила! Мне понравилось! Именно поэтому я спала потом и с одним, и со вторым - потому что мне нравилось! Ясно тебе?!
Ему было ясно. Абсолютно.
– Полагаю, вся эта тирада подготовлена и озвучена, дабы подвести меня к тому, что отныне ты будешь жить в Мунго?
– Нет, Мерлин тебя раздери!
– Гермиона рассвирипела пуще прежнего.
– Эта, как ты выражаешься, тирада озвучена, потому что я живая! И потому я - это я, и полтора года наших отношений были лучшими в моей жизни! Но так, как сейчас стало, больше продолжаться не может. Я считаю, что после случившегося в последний раз нам с тобой нужна пауза!
– Ты от меня уходишь?
– спросил Снейп, все еще не будучи способным осознать то, что только что услышал.
– Нет, я не ухожу от тебя, — ответила Гермиона неожиданно спокойным голосом. Почти спокойным. — Я не съезжаю из этого дома. Но сейчас мне довольно часто придется оставаться с тяжелыми больными и дежурить возле них. Тебе в последнее время все сложнее покидать Хогвартс ради возвращения домой. Нам обоим есть, о чем подумать, в отрыве друг от друга. Думаю, этот период пойдет на пользу нашим отношениям.
"Или окончательно их доломает", - подумал Снейп, но вслух сказал совсем другое.
– Я люблю тебя! Я не хотел и даже не думал, что причиняю тебе боль! Я не слышал протеста в твоих мыслях ни во время, ни потом! Если бы я услышал то, о чем ты говоришь сейчас, я бы остановился! Но я слышал только желание! Такое же сильное, как свое - потому что я хочу тебя и люблю! — он подался вперед в отчаянной надежде, что сейчас поцелует Гермиону, и этот скандал сам собой
– Не надо убеждать себя в этом, Северус, - сказала она с горечью в голосе.
– Ты не слышал мои мысли, потому что слишком был поглощен своими. И я даже не уверена, что в них мне тогда вообще было место.
Она поднялась с дивана и пошла из гостиной в свою комнату стремительным и твердым шагом, не оборачиваясь. Снейп видел в этом поступь рока, уводящего Гермиону от него. Давай же, сделай что-нибудь, останови ее, кричало всё внутри него. Это же бред, она говорит бред, обидный, горький и несправедливый, чтобы задеть тебя! Останови ее, черт тебя дери, Северус Снейп! Останови! Ты еще успеешь!
– Когда ты заступаешь? — вместо этого спросил он.
– Сегодня, — она не обернулась, но остановилась. — Я иду собирать вещи.
Повисла пауза. Гермиона все еще стояла к нему спиной. Снейп вскочил с дивана, в несколько шагов пересек гостиную, обошел Гермиону и встал вплотную к ней. Она не поворачивалась к нему, ее тело было напряжено до предела. Снейп положил руки ей на плечи.
– Ты же тоже меня еще любишь и не хочешь никуда уходить, — то ли спросил, то ли констатировал он.
– Я всегда буду любить тебя, ты же знаешь, — тихо ответила она.
– Я тоже тебя люблю, Гермиона! — он развернул ее к себе и коснулся губами ее лба. — Просто сейчас…
– Просто сейчас ты этого не чувствуешь, — закончила она все с той же горечью в голосе, не поднимая на него глаза.
– И поэтому нам нужна пауза. Каждому из нас нужно пространство и время, чтобы подумать и разобраться в себе.
Снейп не смог ничего возразить. Какое-то время они стояли молча, не решаясь по-настоящему обняться, но и не в силах разойтись. Снейпа раздирали противоречивые чувства. Часть его искренне хотела, чтобы Гермиона ушла собирать вещи в Мунго, другая часть хотела повалить ее на пол, взять прямо здесь так, чтобы она потом с удвоенной яростью орала об изнасиловании, а потом швырнуть в комнату, запереть на ключ и больше никогда не выпускать из этого дома. Он отпустил плечи Гермионы и сжал руки в кулак, подавляя в себе это желание.
– Чертово лезвие, — пробормотал Снейп, в свою очередь, уставившись в пол.
– Что?
– не поняла Гермиона.
– Любовь, - пояснил он.
– Она как лезвие ножа. Или бритвы. Каждый неверный шаг приносит боль и оставляет глубокий след.
– Вот поэтому иногда полезно ненадолго сойти с него и сделать несколько шагов по обычной поверхности, — ответила она.
Снейп промолчал. Видимо, на секс сегодня рассчитывать не стоит. Ладно, твоя взяла, Грейнджер, 10 баллов Гриффиндору. Будь по-твоему. Насилие так насилие, пауза так пауза, Мунго так Мунго. Гермиона еще мгновение задержалась у двери и вышла. Он так и стоял, уставившись в пол, до тех пор, пока ее шаги вверх по лестнице не стихли. Затем он глубоко вздохнул и вернулся на диван. Он представил, что Гермиона уже ушла в Мунго, а он зажег камин и смотрит на пламя. Смотрит и чувствует облегчение, потому что воображаемый огонь горит ровно и удивительно спокойно.