Либретто
Шрифт:
Капитан произвел приятное впечатление в целом: спокойный, уверенный в себе, знающий, казалось, всё на свете. За таким было не страшно… Потом собрались поужинать, чем Бог послал. В основном макароны и сухпай, но в этот вечер повезло больше – ребята накануне подстрелили корову и оставалось немного мяса, поэтому сварили суп.
Одиночные выстрелы, временами пулеметные очереди, были нормальным явлением. «Старики» особо не обращали внимание даже когда по их школе постреливали – наблюдательные пункты и блокпосты лениво отвечали на укусы боевиков – время открытых боестолкновений закончилось совсем недавно.
– Ладно, – произнес
– Стасян и Влад…
– Стасян и Влад… Дальше: в Грозный на патруль идём: Я, ты Витёк, отделение Яковенко и все молодые, кто прибыл. За старшего здесь оставим Кочу (Кочеткова). Комендантский час с 22-х часов, поэтому надо, чтобы порядок был. Сейчас тут уже не Сталинград, конечно, когда сидели как прослойки в торте – первый этаж наши, второй чечены, третий снова наши, а через дорогу в доме напротив – снова бородатые. Но эти гады сбривают бороды и возвращаются под видом мирных жителей, поэтому: никаких лишних движений. Они стреляют нам в спины, это может произойти в любой момент. Тихо и чётко будем работать и смотреть в оба. В темноте не увидите, но днём станет видно – у кого подбородок белый, тот и сбрил недавно бороду. Значит, валить его надо, собаку, блять. Броники, каски, разгрузки, полное вооружение и боеприпасов столько берите, сколько сможете унести. Готовимся!
***
В 22:00 спецы на одном бэтере и БМП медленно ползли по разрушенному городу. На въезде в город бойцы «спешились» и шли по обе стороны улицы один за одним. Мелкий противный дождь стучал по каскам ребят. Было холодно, погода вообще была очень изменчивая: днём могла быть жара, а ночью снег, который таял днём. Ни одного огонька, ни одного фонаря… Тишина и тьма повсюду, даже кошек и собак было ни слышно, ни видно, только звук моторов боевых машин резал ночь и дождь. Ровные шаги бойцов хлюпали по грязи.
Кэп сидел на броне – фары БТРа не горели, но кэп и сержант, который шёл во главе бойцов, знали эти руины, как свои пять пальцев. Они уже шестой час колесили по городу, круг за кругом, временами останавливаясь на передышки, пока кэп не нарушил тишину в эфире:
– По наводке зачистим адрес.
– Принял, – ответил Витя Бойко.
Говорить подробно было небезопасно – боевики слушали. Но метров через двести кэп стукнул по БТРу прикладом автомата, тем самым дав команду остановиться и спрыгнул с машины. Витя уже был рядом.
– Короче, смотри, – быстро зашептал командир. – Первый этаж, квартира та, что слева. 50 метров слева будет этот дом, второй подъезд. Машины оставим в стороне, как всегда, чтобы без палива. Я захожу с отделением Яковенко, Вы – прикрываете.
Бойцы быстро и в полной тишине преодолели 50 метров до цели. Вадим понял, что они проходили здесь раз десять за это время, возможно, специально, чтобы усыпить бдительность бандитов.
Двое бойцов засели под окнами, несколько проникли на лестницу, ведущую на второй этаж, и там засели на лестничной клетке. Остальные растянулись вдоль стены до выхода из подъезда. Кэп, стоя не напротив двери, а немного правее, громко постучал в дверь:
– Милиция! Проверка документов! Открывайте!
Тишина. Он стукнул еще громче. За дверью послышалось вошканье, и командир ясно расслышал щелчок затвора автомата.
– Готовьсь, пацаны…
И едва он это успел прошептать, как длинная автоматная очередь прошила дверь насквозь. Спецназ кувалдой начал ломать дверь. Кэп скомандовал по рации, чтобы подтягивался БТР. Ребята под окном начали колошматить по окнам, затянутым брезентом, но за ним были мешки с песком и пули не проникали внутрь квартиры. Зато изнутри вдруг на землю упала «Эфка». Двое спецназовцев ринулись в разные стороны, раздался хлопок и одного зацепило в ногу. Тем временем подъехал БТР и по окнам «заговорил» башенный пулемет калибра 14,5мм – от этого огня мешки с песком превращались в труху. Тем временем раненый боец со своим товарищем спрятались за машину и контролировали окна.
–Ты как, Саня? – крикнул Матвей раненому товарищу.
– Нормально, переживу.
Дверь в квартиру была сломана.
– Блять, не возьмем живыми, пацаны! – кричал с сожалением командир. – Кидайте гранаты!
И в коридор квартиры полетели одновременно три штуки. Два высоких предсмертных вопля на разные тона приглушили выстрелы и всё стихло. БТР перестал палить по окнам – спецназ двинулся вглубь логова бандитов.
В однокомнатной берлоге мебели почти не было. А всё, что было, стало кусками дерьма из дерева. Два порванных трупа боевиков валялись в зале в разных углах: один – старик, второй – молодой парень лет 25 – сын этого старика…
– Смотри, – сказал кэп сержанту, светя фонариком и указывая стволом автомата на молодого боевика. – Борода свежесбритая… Они знали, что мы заметим, вот и решили сдохнуть. Оба. – Кэп закурил. – Хороший стукач у нас. Третий раз в точку бьём благодаря ему и, главное, как быстро! Этот хуй ёбаный сколько в городе? – он снова ткнул автоматом в труп и вопрос был риторическим. – Сутки? Может, двое от силы. Хороший стукач…
Сержант кивнул головой.
На блокпосте было тихо и спокойно. Данила и Артур сидели на своих «поджопниках» прямо на земле под прикрытием мешков с песком и хрустели макаронами. Время от времени в воздух взлетала световая ракета, озаряя руины и «зелёнку» недалеко от поста.
– Смотри и слушай, – прошептал Артур. – В этой темноте главное слушать. Любой шорох – стреляй в ту сторону, откуда он донёсся. Разбираться потом будем. Эти твари могут подползти и напасть на нас с одними ножами. А может, это будет простой ёжик, но это похуй, главное, – стреляй и не думай…
– Световые ракеты зачем? – спросил Даня.
– Ну, по той же причине… Ещё когда «наши» к нам на смену пойдут, мы увидим их благодаря свету. А ещё боевики любят «растяжки» ставить. А этот свет их отпугивает.
– Как вампиров? – произнёс Даня.
– В какой-то степени, да, – усмехнулся Артур. – Мы же их можем увидеть и убить.
В этот момент что-то хрустнуло в ночи и Артур начал палить из автомата в ту сторону, а затем и Даня стал поливать в разные стороны. Взметнулась световая ракета и озарила метрах в двадцати труп человека.
– Вдруг свой, Артур? – прошептал задыхающийся и взволнованный Даня.
– Свои тут не шастают… – произнес Артур ледяным тоном. – К нам лез… Головы резать, мразь.