Лицедеи Гора
Шрифт:
Мы на некоторое время оторвались от игры, чтобы полюбоваться на танцующую Линду. Казалось, что её глаза не отрывались от Самоса. Своими пальчиками она дразняще поигрывала с концами шёлка, торчащими из узла на её левом плече.
— Раздевайся, рабыня, — скомандовал Самос.
Лёгкий рывок узла, и лоскут шёлка, сопровождаемый аплодисментами восторженных мужчин, полетел на пол. Линда прекрасно танцевала. Как же мало осталось в ней сейчас от Земной женщины. Сколь счастливой и завершённой стала она на Горе.
Я, вслед за Самосом вновь обратил своё внимание на доску. Впрочем, думать там уже было не над чем.
— Захват Домашнего Камня в четыре хода, — объявил я свой вердикт.
Мой друг согласно кивнул, и снял с доски свой Домашний Камень, признавая поражение.
— Она прелестна, — сказал Самос, подняв голову и задумчиво глядя на Линду.
— Да, — не мог не признать я.
— Ты доверяешь мне? — вдруг спросил он.
— Да. Конечно, — озадаченно ответил я.
Она отлично извивалась, соблазнительная гореанская рабыня.
— И всё же, почему Ты пригласил меня этим вечером? — вновь спросил я. — Не за тем же, чтобы сыграть партию в Каиссу?
Самос спокойно расставил фигуры, на сей раз, выбрав для себя жёлтые.
— Копейщик Убара на Убара — пять, — вместо ответа сказал он.
Этот ход начинает атаку с претензией на захват центра и открывает диагональ для Убары. Это также делает возможными только позиционные ходы, для фигур противника в центре, тем самым не давая ему развивать свои тяжёлые фигуры на этой вертикали, и в то же время, обеспечивая преимущества для своих Убары и Тарнсмэна Убара. Это — вообще один из наиболее распространенных первых ходов в Каиссе.
Мы сыграли ещё дважды той ночью. Я выиграл обе, и выиграл легко. Первую таранным ударом Копейщиков при поддержке Наездников Высокого Тарлариона с фланга Убара, а вторую в миттельшпиле комбинацией Писца Убары, самой Убары и Тарнсмэна Убара.
Уже было довольно поздно. Линда, свернувшись, лежала на полу подле Самоса. За исключением ошейника на девушке ничего не было. Она была красивой и соблазнительной, и она была его.
— Капитан, — обратился к Самосу один из двух охранников, подошедших к нашему столу.
Это были те самые ребята, которые представили нашему вниманию свободную женщину, Леди Ровэну из Лидиуса. И вот, женщина, которая в начале вечера ещё была Леди Ровэной из Лидиуса, теперь снова была на их попечении. Теперь она стояла на коленях между ними, лицом к нам, а охранники крепко держали её руки, вверх и в стороны. Теперь она уже без всяких сомнений была рабыней.
— Должны ли мы отвести её к слинам, Капитана? — уточнил тот, кто был старшим из них.
— Дорто! Крембар! — крикнул Самос.
— Да, Капитан, — послышались мужские голоса из другого конца зала, и двое здоровяков направились в нашу сторону.
Дорто
— Как по вашему, парни, — обратился к ним Самос, — это девка смогла показать что-нибудь, ради чего мне стоило бы сохранить ей жизни и даровать свой ошейник? Рабыня из неё получится?
— Да, Капитан, — один за другим признали Дорто и Кренбар.
— Этим вечером, как Ты знаешь, моя дорогая, — сказал Самос, — Ты танцевала и отдавалась ради сохранения своей никчёмной жизни.
— Я прошу Вас о милосердии Господин, — проговорила она.
— На основании свидетельств Дорто и Кренбара, и по моим собственным наблюдениям за Тобой, твои действия я считаю приемлемыми, но лишь со скидкой на то, что Ты новая рабыня.
Мне показалось, что она чуть не упала в обморок от облегчения.
— Так что, по крайней мере, в этот раз, Твой визит в клетку к слинам отменяется.
— Спасибо, Господин! — со вздохом облегчения поблагодарила она.
— Ты — Ровэна, — назвал он женщину.
— Спасибо, Господин, — радостно сказала она, получив свою первую кличку.
Надо отметить, что рабыня, получив имя, чувствует себя несколько более уверенно. Большинство рабовладельцев не будет называть рабыню, если они планируют немедленно избавиться от неё, тем или иным способом. Это было бы бесполезной тратой имени. Но, безусловно, надо помнить, что имена могут быть как даны рабыням, и также легко отобраны по прихоти их хозяина.
— И хотя Тебе сохранили жизнь, по крайней мере, пока, не советую Тебе останавливаться на достигнутом, — предупредил Самос.
— Да, Господин!
— Теперь Ты, как и любая другая рабыня, должна осознать, что жить Ты будешь в условиях стандартной, безоговорочной рабской дисциплины.
— Да, Господин! — ответила Ровэна, которая уже теперь отлично поняла, что была рабыней как и любая другая женщина в этом доме, ни больше и ни меньше.
— Отведите её вниз, — велел Самос старшему из двух охранников. — На левое бедро стандартное клеймо Кейджеры. На шею обычный ошейник дома.
— Да, Капитан, — кивнул охранник.
В случае девушки, такой как Ровэна, уже самой объявившей себя рабыней, клеймо и ошейник были немногим более чем простыми идентификационными формальностями. Тем не менее, она будет носить их. Их поставят ей, явно и ясно отмечая её статус. Это делается в соответствии с предписаниями законов касты торговцев. Ну и, конечно же, они делают побег совершенно невозможным делом для гореанской рабыни.
— Когда закончите с ней, приведите её в мою спальню, — приказал Самос.