Лицедеи Гора
Шрифт:
— Готов поспорить, сегодня вечером здесь на площади хватает работорговцев, — заметил я. — И если Ты не хочешь, чтобы ошейник оказался на Тебе навсегда, то не стоит привлекать их внимания.
— Но, раз я — всего лишь простая рабыня, — сказала женщина, — то, наверное, мне должны быть не совсем понятны слова Господина.
Она вскрикнула от неожиданности, потому что в этот момент я сорвал ткань с её бёдер и, держа перед её лицом, начал дразня покачивать им.
— Кажется, Твой владелец забыл клеймить Тебя, — усмехнулся я.
Моя пленница сердито выхватила лоскут, торопливо возвращая его на место и снова завязывая узел на бедре.
— Возьмите меня на полку удовольствий, — вдруг попросила она.
— Ты — свободная женщина, — напомнил я. — Иди туда сама.
— Никогда, никогда! — воскликнула гордячка. — Вы отлично
— Господин, — послышался мягкий голос снизу. — Я — рабыня. Возьмите меня на полку довольствий!
Я бросил заинтересованный взгляд вниз. Там, на коленях, на каменной мостовой площади, у моих ног, стояла нагая рабыня.
— Я не забыла Вашего поцелуя, — улыбнулась она. — Возьмите меня на полку удовольствий, я прошу Вас!
Я вспомнил её. Это была та самая голая рабыня в простом стальном ошейнике, что всего несколько енов назад, обняв, поцеловала меня, и получила в ответ поцелуй рабовладельца.
— Я искала Вас в толпе, — призналась она.
Женщина, казалось, даже задохнулась от ярости, когда я наклонился и поднял невольницу на ноги, предусмотрительно удерживая рукой в стороне от её свободной сестры.
Отвергнутая свободная женщина, возмущенная моим пренебрежением, и тем, что оказалась для меня менее интересной, чем рабыня, что-то закричала, мне вслед. А рабыня вцепилась в мою руку, счастливая уже от того, что я позволил ей это сделать, плотно прижималась ко мне, стараясь не оторваться от меня в бурлении толпы.
— Но это не путь к полкам удовольствий, — удивилась девица.
— Терпение, крошка, — бросил я.
— Да, Господин, — простонала она, прижимаясь ко мне ещё плотнее.
Она будет терпелива. А что ещё ей оставалось делать? В данном вопросе у неё не было никакого выбора. Она была всего лишь рабыней.
Уже прилично отойдя от места моего маленького приключения, я оглянулся назад и увидел свободную женщину, отвергнутую, несчастную, стоявшую на полусогнутых ногах, прижимая к груди дрожащие руки. Впрочем, дрожали не только руки, но и всё её тело содрогалось от рыданий. И полагаю, не только от рыдания, но и от вспыхнувших потребностей. Трудно было не заметить, что её переполняет сильнейшее сексуальное влечение. Я улыбнулся своим мыслям. Такое влечение, рано или поздно, бросит её к ногам мужчины, ибо только там находится единственное место в мире, где оно может быть удовлетворено.
На некоторое время я задержался, чтобы понаблюдать за выступлением труппы игравшей водевиль. Тем самым я не столько хотел полюбоваться зрелищем, сколько давал возможность рабыне, цепляющейся за меня разгореться ещё больше.
Девушка, играющая роль Золотой Куртизанки, очень напоминала Ровэну, запомнившуюся мне с той самой ночи в доме Самоса, произошедшей три ночи назад. Были в её лице похожие черты, а ещё такая же фигура, и те же длинные, золотистые локоны. Кстати, стоит отметить, что, обычно, Роль Золотой Куртизанки, в классической гореанской комедии исполняется, как и прочие роли в подобных комедиях, да и в большинстве форм серьезной драмы, в маске. Наиболее вероятная причина этой традиции, по моему мнению, состоит в том, что, большинство ролей как в комедиях, так в драмах вообще, исполняются мужчинами. Во многих гореанских театрах, и, на мой взгляд, это совершенно ошибочно, женщин на сцену не пускают. Некоторое считают, что эта практика — результат того, что женские голоса звучат не так хорошо как мужские в открытых летних театрах. Но я полагаю, особенно принимая во внимание превосходную акустику многих из этих театров, настолько превосходную, что звук упавшей на сцену монеты отлично слышим в верхних рядах, что эта практика более тесно связана с традициями, или ревностью, чем с акустикой. Также, можно добавить, что во многие драматические маски встроены рупоры для усиления голоса актера. И если женщины в основном отстранены от выступлений на главных драматических подмостках, то они более чем широко представлены в огромном разнообразии мелких театральных разновидностей, существующих на Горе, таком как водевиль, пародия, пантомима, фарс и танцевальные истории. Стоит ли упоминать, что в большинстве случаев эти женщины — рабыни. В целом же для свободных женщин сама мысль о том, чтобы выйти на профессиональную сцену, особенно в её низших формах, непередаваемо отвратительна и неприлична. Они приходят в ужас уже от идеи того, чтобы по своей воле выйти на сцену. Это для
Как я уже упомянул, обычно маски надевают в классических драме и комедии, в то время как, в большинстве мелких разновидностей, таких как пантомимы или танцевальные истории, вполне обходятся без них, конечно, если того не требуется по сценарию, например изображая бандитов. С другой стороны, фарс представляет собой интересный случай когда, какие-то роли обычно исполняются в масках, а какие-то нет. Например, Незадачливый Отец, Педант, чаще всего изображаемый представителем касты Писцов, и Трусливый Капитан обычно играются в масках, тогда как молодые любовники, Золотая Куртизанка, Очаровательная Наследница, и некоторые другие, представляются с открытыми лицами. Некоторые роли, такие как, нахальных свободных девиц, весёлых слуг, и тому подобные могут исполняться как в масках, так и без оных, в зависимости от труппы. Как Вы возможно уже поняли, многие из ролей гореанской комедии, как в классической, так и в низких её формах, являются, по большей части, типовыми характерами. Снова и снова в разных сценариях встречаются напыщенные торговцы, самодовольные солдаты, гадалки, нахлебники, крестьяне и рабыни.
Эти стандартные характеры хорошо известны гореанским зрителям и популярны среди них. Вот, к примеру, любимые многими Напыщенный Торговец и Коварный Крестьянин. Аудитория уже прекрасно знакома с ними по многочисленным встречам с ними в десятках комедий и фарсов, в большинстве из которых действие разыгрывается вокруг стандартных ситуаций. Публика в большинстве случаев заранее знает, как именно будут действовать эти характеры и с нетерпением ждут этого. Зрители знакомы даже с манерами и диалектами того или иного стандартного персонажа. Ну, кто принял бы Незадачливого Отца, если бы актёр не изобразил у него турианский говор, или Очаровательную Наследницу, если она не говорила с мягким акцентом жительницы Венны? Как отнеслись бы к Трусливому Капитану, если бы у него из-под его длинноносой полумаски, не торчали жёсткие лихо закрученные усы, а на поясе у него не болтался огромный, деревянный, вечно цепляющийся за всё подряд меч? Даже жесты и гримасы известны, разучены, и нетерпеливо ожидаемы. Подобное дружественное отношение, конечно, дает актеру весьма надёжную основу для начала спектакля, но при этом не отнимает у него простора импровизации. Конечно, актёр, ещё до того как он поприветствует публику в начальном представлении персонажей, практически во всём богатстве и сложности, в деталях знает, что от него ожидается и приветствуется, но при этом, что интересно, Торговец сыгранный одним актёром будет отличаться от того же самого Торговца в исполнении другого актера. Так или иначе, в пределах принятых схем роли, и связанных с этим традиций бизнеса, актерам удается сделать свои версии уникальными и особенными. Лично я считаю, что не существует искусства основанного на простом заучивании роли, любое искусство в конечном итоге предполагает творческий подход.
— Пожалуйста, Господин, — всхлипнула девушка, трясущимися руками держа меня за локоть, прижимаясь ко мне всем телом. — Пожалуйста, Господин.
Я бросил оценивающий взгляд в сторону боковой поверхности подмостков, где стояли две девушки, ожидая их выхода на сцену. Судя по их коротким колоколоподобным юбкам, форма которых, несомненно, поддерживалась кринолинами, и голыми руками, с короткими набитыми рукавами, это должны были быть нахальные служанки, обычно их называли Бина и Бригелла.
Бригелла, в частности была особенно красива. У меня не было ни малейшего сомнения, что задери я эти юбки, и увижу там стандартные клейма гореанских рабынь. Юбки, кстати, сделаны поднимающимися. Это используется в различных видах действий комичного содержания. Например, один весёлый слуга может делать вид, что по неуклюжести роняет лармы, одну за другой, со своего блюда, за которыми девушка наклоняется, в то время как другой слуга стоит позади неё, с интересом рассматривая открывшийся вид. А когда девица начинает распекать первого за его мнимую неуклюжесть, парни меняются местами, и, к её притворному раздражению, повторяют свою уловку. Юбку может задрать, например, Хитрый Крестьянин, сообщив служанке, что ищет потерянного вола и так далее. И конечно зрители наблюдают за этими шутками с того же самого удачного угла зрения, что и удачливый слуга или Хитрый Крестьянин.