Лицедеи Гора
Шрифт:
— Понятно, — обрадовалась Леди Янина.
Она вытерла свою тарелку хлебной коркой. Видимо после вынужденной голодовки, ей не хотелось оставить хотя бы крошку еды на этой оловянной поверхности.
— Ты знакома с той рабыней из разбойничьего лагеря, что назвали Леди Телиция? — поинтересовался я.
— Да, — кивнула она.
— Она ещё не ела, — сказал я.
— И что? — спросила Леди Янина.
— Она, вероятно, довольно голодна к настоящему времени, — пояснил я.
— И что? — повторила женщина.
— Я не
— Вероятно, Вы правы, — признала Леди Янина. — Но, почему Вы заговорили об этом?
— Просто мне показалось, что это могло бы представлять интерес для Тебя, — предположил я.
— Не представляет, — отрезала она.
— А ведь Вы обе были пленницами разбойников, — прищурился я. — Я подумал, что у Тебя могло бы появиться некоторое беспокойство о ней.
— Нет, — пожала она плечами.
— Понятно, — кивнул я.
Леди Янина посмотрела на меня, и улыбнулась. Она неторопливо сунула хлебную корку в рот и принялась демонстративно медленно пережёвывать её.
— Пусть ждёт, — бросила она. — Она — рабыня. А рабыни — ничто.
Я даже не стал спорить с женщиной. То, что она сказала, было абсолютно. Но я поднял данный вопрос в качестве ещё одной проверки, чтобы удовлетворить мое собственное любопытство. Уж очень хотелось поточнее установить, как она сама себя позиционирует. Как я и ожидал, женщина была полна амбиций характерных для высокой свободной женщины, отделяющей себя, по крайней мере, публично, от мира простых рабынь. Мне это было особенно интересно ввиду того факта, что само-то она была, очень подходящим следующим кандидатом на ошейник. Она что, действительно думала, что в чём-то отличалась от той рабыни, которую всего ен назад привязали и выпороли?
Леди Янина вручила мне вычищенную тарелку, но я пока отложил её в сторону.
— Значит, если бы я не съела завтрак, то Вы просто забрали бы его, и не принесли мне другого, не так ли? — уточнила она.
— Да, — кивнул я.
— И Вы будете держать меня в этой жалкой, унизительной одёжке, пока это Вас развлекает, не так ли?
— Да.
— А если я дам Вам повод, или причиню беспокойство каким-либо образом, то, несмотря на то, что я свободна, Вы будете бить меня?
— Даже не сомневайся.
— Хм, у меня всегда были свои собственные методы общения с мужчинами, — усмехнулась Леди Янина.
— А Ты уверена, что имела дело с мужчинами? — поинтересовался я.
— Возможно, нет, — ответила она.
— Некоторые женщины не понимают, что такое мужчины, пока они не окажутся перед ними на коленях и не будут вынуждены повиноваться им.
— Вы находите меня привлекательной? — спросила Леди Янина.
— Да, — не стал отпираться я.
— Я хочу избавиться от этих кандалов, — вдруг заявила она.
— Ты понимаешь, о чём просишь? — уточнил я.
— Да, —
— Почему?
— Я не хочу провести ещё одну ночь, сидя на цепи под фургоном, — призналась она, отведя глаза. — Трудно спать на земле. Неудобно. А ещё холодно и унизительно.
— Понятно, — сказал я.
Она вновь посмотрела на меня.
— Я готова делать всё, независимо от того, что Вы потребуете, ради того, чтобы мне разрешили жить в фургоне, где тепло и сухо, — заявила Леди Янина.
— Говори яснее, — велел я.
— Снимите с меня кандалы, — попросила она. — Я готова к содержанию на правах полной пленницы.
Достав ключ из моего кошеля, я вначале снял с неё кандалы, а затем и ошейник.
— Иди впереди меня по лестнице в фургон, — скомандовал я.
И она поднялась на несколько ступенек, двигаясь впереди меня. При этом чтобы не споткнуться, ей пришлось поднять подол своего «платья», почти полностью оголив икры. Когда мы оказались в фургоне, я схватил её руки и, завернув их ей за спину, быстро накинул рабские наручники. Уж пусть потерпит, других наручников специально для неё у меня не было.
— Ой! — пискнула она, когда я вздёрнул её одежду до самых подмышек, оголив её груди, и затем накинул подол ей на голову.
— Вставай на колени, лицом к двери, — приказал я. — И жди.
Она послушно опустилась на колени в узком пространстве между двумя койками лицом к двери, закованная, ослеплённая.
А я покинул фургон, не забыв запереть его на амбарный замок, и вскоре положив тарелку на место, присоединился к Бутсу у его костра. Он всё ещё насыщался. Признаться, я уже не знал, было ли это третьим завтраком, или просто продолжением несколько затянувшегося второго. В случае с Бутсом такие нюансы, иногда было трудно уловить.
— Свободная женщина наелась, — объявил я.
— Это хорошо, — заметил Бутс. — А то уже время обеда подходит.
Конечно, Бутс здорово преувеличил, несомненно, в шутку. Фактически до обеда оставалось ещё несколько анов.
Антрепренёр, меж тем пристально поглядел на Леди Телицию. Женщина слегка вздрогнула, поймав на себе его взгляд. Я боялся, как бы она не упала в обморок от голода.
— Я могу говорить, Господин? — прошептала рабыня.
— Да, — разрешил он.
— Я прошу о еде, Господин, — проговорила она, опустив голову до земли.
Запястья женщины по-прежнему были связаны спереди.
— Ты голодна? — уточнил Бутс.
— Да, Господин, — ответила она, не поднимая головы.
— Как давно Ты ела? — поинтересовался Бутс.
— Со вчерашнего рассвета, — сообщила Леди Телиция, — когда меня, всего лишь униженную рабыню, и другую женщину, благородную и свободную, накормили разбойники в своём лагере.
— Вероятно, Ты очень голодна, — усмехнулся Бутс.
— Да, Господин, — признала она.
— И Ты просишь на животе? — спросил Бутс.