Личный тать Его Величества
Шрифт:
Царь, безусловно, самодержец, однако находится в окружении тех же бояр и других заинтересованных лиц. Издревле сложилась на Руси поговорка, что за боярами царя не видно. И трактовать её можно, по меньшей мере, двояко: и что сам государь истинной жизни подданных не видит, и что народу до него не докликаться.
И разве такая картина относится только ко временам, давно минувшим?..
Плотно опекающее сюзерена ближайшее окружение стремится подтолкнуть его к принятию того или иного выгодного в первую очередь именно окружению решения, представители его же и становятся проводниками того решения в жизнь. Ладно, если ещё речь
Как правило, именно свита становится пресловутым хвостом, который легко виляет собакой!
…Царь Иван остался сиротой очень рано. Ох, и натерпелся он унижений от боярства!.. Не скажешь, что все, однако многие из дородных царедворцев почитали за удовольствие продемонстрировать венценосному мальчонке, насколько они всемогущи! А что он мог поделать против такого самоуправства – когда, например, некий царедворец позволял себе забавы ради завалиться на его, государево, ложе!..
Впрочем, это, конечно, обидно, но ещё полбеды!
Куда больше беспокоило иное: видел юноша, подрастая, что далеко не все бояре истинно заботятся о государстве. Больше своей мошной озабочены, о личном благополучии пекутся. Своя усадебка им дороже Отечества, свой закромок ценнее казны государственной…
Зато чванства-то, чванства!..
По заведённому издревле порядку, на любой мало-мальски значимый пост назначался человек не по знаниям и умениями его, не по опыту и личным достоинствам, даже не по государевой прихоти, а исключительно по степени дородства. Сиречь, у кого предки восходят к более старшему колену Рюрикова рода. В Большом приказе содержался специальный степенной дьяк, который ориентировался в хитросплетении родословных каждого царедворца.
Нельзя забывать также, что значительная часть людей, пребывавших при дворе, происходила из рода Рюрикова. Немало собралось тут и Гедиминовичей. А также выходцы из знатных татарских родов. Стали появляться при дворе и представители других народов – черкесы те же, например…
Немало среди них нашлось бы людей, которые могли бы служить на пользу государю и России… Однако на высшие должности могли попасть только представители древних родов, оспаривавшие друг у друга право на это.
Специальный суд оказался заваленным жалобами царедворцев по поводу «порухи чести». Едва не любое назначение вызывало недовольство кого-либо, обязательно находился недовольный.
И попробуй тут высчитать, кто над кем имеет право начальствовать, а кому подчиняться зазорно!..
Особенно наглядно это проявлялось в ратных делах. И последствия при царе Горохе сложившейся традиции оказались очень тяжёлыми. Боевое снаряжение совершенствовалось, воинское искусство усложнялось… А в России воеводами назначались по родству, а не по военному дарованию – как встарь. Сколько поражений потерпели наши рати по таковой причине!
Не нравилось такое положение дел юному Ивану. Да только что он мог поделать?.. Изменить хоть что-то ему казалось не под силу.
Чтобы сломать систему, требовалась сила! Нужны люди-сподвижники, верные стрелецкие полки, послушные отряды дворянского ополчения… А где их взять-то царю-малолетке?..
К
Её кончина стала своего рода предупреждением юному царю: оставайся в покорстве – и царствовать тебе долго и счастливо!
И что предпринять юному Иоанну (ещё отнюдь не Грозному)?.. Посягнуть на лествичное право, скорее всего, ему и на ум не приходило – порядок сей утвердился издревле, его едва ли сам Владимир – Красно Солнышко ввёл. Государь мог казнить человека, но не смел отменить идущий от века Закон!
Нет, он не отменял Государство. Государство есть божественное установление, вручённое ему Господом в смотрение и бережение.
Иван Васильевич решил создать в нём вертикаль управления, параллельную уже существующей. И устроить её так, как считал правильным. Все подданные в его опричном параллельном царстве провозглашались равными между собой – и дворяне, и князья, и верные престолу иностранцы. Каждому – жалование государево, от каждого – служба. Каждому – доверие, но и с каждого спрос. Продвижение по службе – только по личным заслугам, а не по лествичному праву, и древность рода вообще никакого значения не имеет. Гордишься предками – гордись на здоровье, честь тебе за то и хвала, но свою личную славу самолично добывай!
Искренне считал юный царь, что осчастливленные им подданные и служить ему станут не за страх, а за честь и жалование. Кто хочет, пусть так и наслаждается родовым чванством, ну а люди активные и желающие добра своему Отечеству должны иметь перспективу продвижения в чинах…
Искренне так считал государь, верил в свою идею, да только, как показала практика, наивно.
Облагодетельствованные им опричники лишь поначалу служили верой и правдой. Но скоро сообразили, что государеву милость можно задействовать для личной пользы – именно для личной, а не Отечества. Доверие государево начали использовать для сведения личных счётов, для обогащения, для того, чтобы тело своё грешное потешить… Поначалу не верил царь Иоанн, когда ему докладывали, что творят его верные слуги его именем – да и докладывать отваживались немногие… Известно же, что доносчику – первый кнут!
Однако постепенно уверился-таки государь, что, выстраивая новую систему, подобной которой не знало ещё человечество, изначально допустил ошибку. Он неверно оценил Человека!
Последней каплей, переполнившей чашу его терпения, стал массовый отказ опричников явиться на битву против тех же крымчаков. Тут и уверился Иван Васильевич, что люди, в которых он ещё недавно видел главную свою опору в переустройстве системы государственного управления, опаскудились в своей безнаказанности.
Именно потому государь отказался от своей затеи, ещё недавно казавшейся ему столь привлекательной. Опричнину он отменил, наиболее запятнавших себе главарей её казнил… Однако тех, кого считал себе преданными, так до конца дней своих и держал при себе в качестве ближников.