Лидерство во льдах. Антарктическая одиссея Шеклтона
Шрифт:
Они сразу поняли, что находятся в открытом океане. Об этом моменте они страстно мечтали еще со времен жизни в Океанском лагере, но реальность очень отличалась от мечты. Как только шлюпки миновали защитный ледяной барьер, они тут же попали под удары сильного ветра, а на северо-востоке от них вовсю бушевало море. Они попытались пройти на северо-северо-восток под парусами. И тут же на них обрушились свирепые ледяные брызги, яростно хлеставшие по лицу. Леденящий ветер казался еще холоднее от недосыпания. Орд-Лис и Керр, плывшие на «Докере», ужасно страдавшие от морской болезни, скрючились на своих спальных мешках.
И все же почти никто не жаловался. Все знали, что где-то за туманами,
Однако во второй половине дня ветер значительно усилился, и шлюпки стали опасно раскачиваться. Больше часа Шеклтон держался северо-восточного курса, надеясь, что суда смогут противостоять морю. Но к двум часам понял, что двигаться дальше безрассудно, и приказал всем вернуться назад, за пройденную ранее защитную линию льдов.
Шлюпки развернулись и поспешили на юг. Через несколько минут они достигли края льдов и двинулись дальше на запад, в поисках большой льдины. Самой крупной глыбой, найденной ими, стала та, которую Уорсли назвал «льдина-айсберг»: толстая масса сжатого давлением темно-голубого льда площадью около тридцати пяти ярдов в некоторых местах поднималась над водой на целых пятнадцать футов. Она дрейфовала в одиночестве, отдельно от основной линии льдов, и, по всей видимости, уже долго была на плаву. Море искромсало ее края, оставив свои отметины в виде свисающей кромки рыхлого льда.
Шеклтон прекрасно помнил о предыдущей бессонной ночи, чтобы снова пойти на такой же риск. На этот раз всем придется провести ночь в шлюпках. Остановившись у льдины-айсберга, они вогнали весла в лед. Затем привязали их веревками к бортам шлюпок и стали ждать наступления темноты.
Однако через несколько минут ветер сменился на северо-восточный, и на море началось волнение. Шлюпки стали сильно ударяться друг о друга и в любую минуту могли вырвать изо льда весла, к которым были привязаны. Ветер бесновался над поверхностью айсберга, сдувая с его вершины снег и бросая ледяные комья прямо в лицо людям. После получаса таких страданий у Шеклтона не осталось выбора. Если они хотели выспаться — а им это было крайне необходимо, — альтернативы привычному варианту не было. И тогда он нехотя отдал приказ разбить лагерь на льдине.
Шлюпки немного проплыли вдоль льдины-айсберга, и примерно половина команды выбралась на лед. Им тут же стали передавать припасы и оборудование. Затем пришла очередь заняться шлюпками. Рыхлый по краям лед поднимался из воды на пять футов и был опасен. Поэтому шлюпки приходилось ставить почти вертикально и затаскивать на льдину с безопасного расстояния от ее края.
«Уиллс» был первым, и его подняли без приключений. Поднять «Докер» оказалось сложнее. Когда его втянули приблизительно наполовину, рыхлый лед надломился, и Билл Стивенсон, один из кочегаров, упал в ледяную воду. Шесть человек тут же бросились к нему и вытащили беднягу на поверхность. «Кэйрд» был последним, на этот раз рыхлый лед снова сломался. К счастью, Шеклтон, Уайлд и Херли успели ухватиться за борт шлюпки. К тому времени, когда все шлюпки успешно подняли, было уже три тридцать, и все находились на грани изнеможения. Они почти не спали в течение последних тридцати шести часов. Их руки, не привыкшие к гребле, покрылись мозолями и уже были немного отморожены. Одежда промокла от брызг, то и дело попадавших в шлюпки, а спальные мешки вообще вымокли насквозь.
Но сейчас был важен лишь сон. Поужинав холодным собачьим пеммиканом, молоком и двумя кусочками сахара, они полностью одетыми забрались в свои спальные мешки. Несколько человек, перед тем как уснуть, потратили последние силы на то, чтобы быстро описать события дня в дневниках. Уорсли написал: «По моим расчетам мы сегодня прошли [на северо-запад] десять миль, и течение должно помочь нам продвинуться на запад, прежде чем нас унесет этот сильный восточный бриз». А Херли в своем дневнике выразил мысль, которая посещала почти всех: «…молюсь Богу, чтобы эта льдина не раскололась нынешней ночью».
К сожалению, их мольбы не были услышаны — еще задолго до рассвета они поняли, что происходит неладное. С рассветом их взорам предстала ужасающая картина.
За ночь ветер усилился почти до бури, а откуда-то с северо-востока в их сторону принесло огромное количество льда. И сейчас эти громадные глыбы окружали людей — во всех направлениях до самого горизонта. Куски айсбергов и сломанные льдины десятков тысяч самых разных форм покрывали всю поверхность воды. А на северо-западе от одного края горизонта до другого бушевали огромные тридцатифутовые волны, неумолимо напиравшие на толщу паковых льдов. Вода захлестывала льды, и на этих беспощадных волнах льдина-айсберг, приютившая людей, поднималась на головокружительную высоту, а затем падала вниз так низко, что не было видно горизонта. Воздух наполнился жутковатым ревом, в котором смешались все звуки: визг ветра, хрипы волн, закручивающих льды, и беспрестанный грохот перемалываемого льда.
Из-за своего размера айсберг плыл медленнее, чем остальные льды, которые свирепо бросались на него и ударяли со всех сторон, в то время как волны подмывали его края. Иногда то с одной, то с другой стороны от него отваливались куски льда, а некоторые из них просто отрывало ударами соседних льдин. С каждым ударом айсберг начинал лихорадочно дрожать.
Именно этого Шеклтон так боялся, когда началось движение паковых льдов еще там, в лагере Терпения. Айсберг трещал под ними и мог расколоться или перевернуться в любой момент. Но и сесть в шлюпки было сумасшествием: их разбило бы в мелкие щепки за полторы минуты.
Вся картина была ужасающей. Складывалось впечатление конца света. Люди стояли в напряжении, зная, что в следующее мгновение могут оказаться в море, где их раздавит, или они утонут, или будут барахтаться в ледяной воде, пока последняя искорка жизни не погаснет в их телах. И все же величие зрелища завораживало их.
Наблюдая за происходящим, они пытались описать свои чувства, но не могли найти подходящих слов. В голове Маклина вертелись строки из «Смерти Артура» Теннисона: «…таких чудес… я не видал и не увижу впредь, хотя б прожить три жизни довелось мне, не одну…» [33]
33
Перевод Светланы Лихачевой.
Шеклтон поднялся на ледяной холм высотой примерно двенадцать футов с одной стороны айсберга. Оттуда он увидел только бескрайние льды. Лишь иногда где-то вдалеке просматривалась черная линия или небольшой темный участок свободной ото льда воды. Единственной надеждой команды было то, что один из таких участков появится поближе к ним и окружит айсберг, чтобы они смогли выбраться. Но открытая вода то и дело, приближаясь на небольшое расстояние, вдруг уходила в ту или иную сторону, а затем и вовсе исчезала, когда смыкались льды. Они ждали, время шло — часы показывали восемь, девять, десять… С самого рассвета шлюпки были наготове, припасы и оборудование лежали неподалеку, в любой момент готовые к погрузке.