Лика. Повелительница демонов
Шрифт:
— Да, мессир барон. И мне хотелось бы побеседовать с вами несколько минут наедине об известном вам человеке…
— Тсс! — повелительно остановил его барон, с беспокойством оглядываясь на дверь.
И он добавил, пожалуй, с некоторой поспешностью, что его дом в распоряжении господина Рошфора и пусть гость соблаговолит требовать от прислуги все, что ему необходимо. Ужин будет через час. Таинственный гость поблагодарил и попросил позволения пройти в отведенную ему комнату, чтобы «немного помыться».
«Неужели его недостаточно намочил ливень? — Лика. — Странные люди эти путешественники. Правильно говорят, что они не такие, как все. Обязательно спрошу у Гима, он тоже много где побывал, разве он тоже моется по любому поводу? Наверно, у них такой обычай. Может, поэтому они все такие невеселые и обидчивые, как Гим. Они так яростно дерут себе кожу, что она становится чувствительной и им больно. Вот и кузен Плесси хочет без конца мыться. Он так заботится о своем теле, что, пожалуй, скоро станет прозрачным колдуном. Может быть, его даже сожгут на костре. Так ему и надо!»
В тот момент, когда гость направился к двери, Жослен С обычной своей бесцеремонностью схватил его за руку.
— Еще один вопрос. Чтобы найти себе занятие в Новом Свете, наверно, надо быть богатым или купить право заниматься ремеслом?
— Сын мой, это свободные земли. Там не требуются никакие бумаги, хотя трудиться приходится много и тяжело, да и нужно уметь защищать себя. У меня было поручение в замок Сансе. Я привез вам послание. Я намеревался поговорить об этом с бароном Арманом наедине, но, как я понял, в вашей семье привыкли обсуждать все дела сообща. Что ж, мне это нравится.
Лика заметила, что лицо барона сделалось вдруг мертвенно бледным, и он прислонился к дверному косяку.
Она почувствовала острую жалость к деду. Ей хотелось остановить пастора, не дать вырваться тем словам, которые он собирался сказать, но пастор продолжал:
— Ваш старый знакомый, которого я имел удовольствие встретить в новых землях, просил меня заехать в замок и узнать, как поживает его друг, с тем, чтобы, вернувшись, я рассказал обо всем ему… Теперь я выполнил поручение…
Барон пошатнулся. Гим подхватил его. Поддерживаемый старым солдатом, он вышел. Что так сильно разволновало барона никто не знал, как и человека от которого пришло сообщение.
Через несколько дней старый барон умер. От какой болезни — неизвестно. Вернее, он просто постепенно угас. Это произошло как раз тогда, когда все думали, что он оправился от волнений.
Но бог все-таки пощадил его. Он не дал ему дожить еще до одного горя — отъезда Жослена…
Однажды утром, вскоре после похорон барона, Лика услышала сквозь сон, как кто-то тихонько зовет ее:
— Лика! Лика!
Открыв глаза, Лика с удивлением увидела у своего изголовья Жослена. Она вышла за ним в коридор.
— Я уезжаю, — прошептал ей Жослен. — Постарайся, чтобы они это поняли.
— Куда ты уезжаешь?
— Сперва в Лунасити, а оттуда полечу в новые Земли. В конце концов найду место, где я буду нужен, там и высажусь.
— Здесь ты тоже нужен, — жалобно сказала Анжелика, дрожа от холода в старенькой тонкой ночной кофте.
— Нет, в этом мире для меня нет места. Мне невыносима мысль, что каста, к которой я принадлежу, имеет привилегии, но сама не приносит никакой пользы. Все дворяне, богатые они или бедные, не знают больше, ради чего они живут. Я хочу просто жить.
Он быстро поцеловал ее, спустился на несколько ступенек, обернулся и пристально взглянул на свою полураздетую сестру взглядом искушенного мужчины.
— Ты становишься красивой и стройной, Лика. Будь осторожна. Тебе тоже надо бы уехать. Иначе в один прекрасный день ты или окажешься в строительном ангаре на сене с каким-нибудь балбесом, или же станешь собственностью одного из разжиревших соседей-дворянчиков.
И с неожиданной нежностью он добавил:
— Конечно, я порядочный шалопай, но поверь моему опыту, дорогая сестренка, здесь тебя ждет ужасная жизнь. Беги, беги из этого старого замка. А я ухожу в Новые Земли!
Перепрыгивая через ступеньки, он ринулся вниз по лестнице и исчез.
Глава 8
Смерть барона, отъезд Жослена и его слова: «Тебе тоже надо бы уехать» — глубоко потрясли Лику, тем более что она была в том неустойчивом возрасте, когда человек способен на самые сумасбродные поступки.
И вот в самом начале лета Лика Монтелу, собрав ватагу босоногих мальчишек и пообещав им вольную жизнь, отправилась в Новые Земли. В их краю долго потом вспоминали об этом, и люди видели в поступке Лики лишнее доказательство тому, что она — фея или ведьма.
По правде говоря, ребятишки даже не одолели каштанового леса. Лишь с наступлением вечера, когда лучи заходящего солнца багрянцем осветили огромные стволы вековых деревьев, Анжелика вдруг опомнилась. Последние дни она жила, словно в бреду. Мысленно она видела, как добралась до Лунасити, как нанимается бравым пехотинцем на готовое к отплытию судно, как высаживается на незнакомый материк и местные жители приветливо встречают ее, протягивая ей гроздья винограда. Что такое виноград она не знала. Николку не пришлось долго уговаривать. «Космическим пехотинцем быть лучше, чем возиться на гидропонике. Я давно хотел повидать дальние миры». Нашлись еще другие сорванцы, которым всегда больше нравилось бегать по лесу, чем работать на ферме, и они упросили взять их с собой. И Дени, конечно, тоже. Всего набралось семь мальчишек. Лика, единственная девочка среди них, была вожаком. Мальчишки настолько верили в нее, что ничуть не беспокоились, когда стали сгущаться сумерки. Они шли по лесу с охапками цветов, с перемазанными ежевикой лицами и считали, что путешествие началось весьма приятно. Они шли с самого утра и только в середине дня сделали привал у небольшого ручейка и подкрепились каштанами и серым хлебом, захваченным из дому.
И вот, когда начало темнеть, Анжелику вдруг охватила дрожь и она с такой ясностью поняла, какую глупость совершила, что у нее даже пересохло во рту.
«В лесу нельзя оставаться на ночь, ведь здесь волки», — подумала она.
— Николка, — сказала она вслух, — тебе не кажется странным, что мы до сих пор не дошли даже до соседней деревни?
— Уж не заблудились ли мы? — озабоченно ответил мальчик. — Я ходил туда с отцом, когда он еще был жив… Тогда мы дошли быстрее…
Чья-то липкая ручонка сжала руку Анжелики. Это был самый маленький из путешественников, шестилетний малыш.