Лики Богов
Шрифт:
– Давай я их спущу, – вызвалась Радмила, выглядывая из-за спины Волота.
– Спускай, – кивнул Баровит.
– Нам бы с тобой самим на ту стену взобраться, братик, – сказала Умила, навалившись на плечо Волота.
– Да, понять бы чьи кони там землю топчут, – кивнул Бер. – Улас то прорвался али к османцам подмога подоспела.
– Со мной пойдёте, – осёк Зорька. – Радмила, спускай лазутчиков.
Волот выставил щит, закрывая подругу от вражеских стрел, и, обернувшись, улыбнулся сестре. Баровит такие взгляды и улыбки Демировичей очень хорошо знал, всегда они сулили ему лишь переживания.
Огненные глаза лучницы хищно блеснули,
Умила, подмигнув брату, приблизилась к Баровиту, заскользила пальчиками по стальным звеньям его кольчуги. Золотистые локоны защекотали щёку витязя, дыхание обогрело не только шею, но и душу.
– Скажи мне, Зорька, – шепнул нежный голос, – с каких пор ты мне да Беру приказы раздаёшь? А, старший дружинник?
– Сама на свой вопрос ответила, – нахмурился воин. – Я – старший дружинник.
– Токмо, мы с братом тебе не подчиняемся, – улыбнулась Умила, – напрямую от воеводы указания берём.
– Так, лихие витязи, – зарычал кареглазый, – хорош вдвоём на толпы осман кидаться, давеча, еда уцелели.
–Так где ж ты толпу увидал, друже? – широко улыбнулся Волот. – Нет никого. Мы токмо с сестрой на стеночку взберёмся да на град с башни глянем. Коли осман внутри нет, так мы Уласу Кырымскому подсобим, ну а коли прорвалась немчура эта, то к батьке воротимся. Не боись, на рожон не полезем.
Баровит впился взглядом в серый дым хитрых глаз, крепко сжал плечо друга и, не надеясь на то, что они обещание выполнят, прочеканил:
– По стене крепостной пройдёте к главным воротам да к нам спуститесь, коли к тому времени мы уже осман оттесним.
Улыбнувшись ещё шире, Бер утвердительно кивнул. Умила, не убирая руки с плеча старшего дружинника, снова шепнула:
–Так чего ты раскомандовался, Зорюшка?
Баровит резко обхватил её талию, притянул к себе и строго произнёс:
– Обещай, что осторожной будешь.
– А то что? Накажешь? Плетьми бить станешь? – улыбнулась девушка.
Баровит, вздохнув, закатил глаза.
– В Камул воротимся, я тебя в доме под замок посажу да стражу приставлю, чтобы дурь из главы твоей вышла.
Умила, подавшись ближе, едва слышно шепнула на ухо:
– Не боишься, что меня брат с отцом хватятся? Али ты меня выкрасть собрался? Что ещё ты супротив воли моей сделать можешь?
– Извела ты меня уже, – также тихо ответил он, отведя взгляд и разжав объятия.
– Обещаю тебе, что осторожной буду, – улыбнулась омуженка, поцеловав щёку уставшего от её выходок воздыхателя.
Брат с сестрой осторожно двинулись к стене, скользя от валуна к валуну; Баровит же спустился с отрядом к лагерю. Из-за покосившихся шатров на дружинников обрушились стрелы, застучали по широким щитам. Зорька кивнул Радмиле, закрывая её и себя щитом. Лучница выхватила из тула пучок стрел, зажав их в ладони. Резко выпрямившись, выпустила одну в османского стрельца и столь же стремительно опустилась на землю. Ответные стрелы застучали по щитам с другого бока, значит тот лучник убит. Радмила, закрыв глаза, вслушалась в глухие удары стальных капель, намечая направление, из которого эти стрелы могли быть выпущены. Кивнув старшему дружиннику, она приготовилась к атаке. Щиты над её головой разошлись, лучница вновь вскочила и отправила три стрелы одну за другой. Вернувшись в укрытие, вслушалась – ничего.
– Все вроде, – шепнула она.
– Али затаился кто-то, – ответил Баровит и скомандовал: – Двое укрывают Радмилу, остальные со мной.
Обнажив мечи, дружинники бросились на османских мечников, скрывающихся за шатрами. Радмила, выглядывая из-за плеч соратников, выпускала стрелы, снова скрывалась за широкими спинами и щитами. Воины надёжно хранили свою соколицу, что несла смерть недругам, что не раз спасала жизнь братьям по службе ратной.
Умила с Волотом, перепрыгивая через тела лазутчиков, подбежали к крепостной стене. Ухватившись за заброшенные османцами верёвки, поднялись на башню. Тихо перемахнув через бойницу, осторожно сняли крюки с бортов, осмотрелись. В башне, возле смотровых оконцев лежали два мёртвых кырымских стрелка, Умила осторожно закрыла им веки и ринулась за братом. Внутри крепости кипел бой – тюрки, ворвавшиеся при штурме в крепость, бились со зрячими конниками*.
________________________________________________________________
Зрячий конник* – казак.
Улас с небольшим отрядом казаков вышел за крепостные ворота навстречу Демиру и Велибору, но сразу же был зажат в кольцо. Звон металла резал уши, стоны раненых кололи сердце. Братья по вере славянской стояли у крепостных врат живым щитом, не пропуская большие силы врага внутрь. Волот всматривался в клубы дыма, венчающие телеги с сеном, брошенные торговые лавки и крыши домов. Там, за северной стеной, в замке укрывались миряне и, кроме стрельцов, защитить их было некому. Витязь провёл рукой по векам, не зная кому его помощь нужнее.
– Братик, смотри, там османы уж на замковую стену взобрались, – шепнула Умила.
– Вижу, – вздохнул Бер. – Да Уласу надобно помочь из кольца вырваться.
Цокот копыт привлёк к себе внимание витязя – стройный юноша гнал коня к замку. Лезвие его сабли снесло голову с плеч османца; всадник на ходу поднялся в седле, встал на спину скакуна, оттолкнувшись, перепрыгнул на перевёрнутую повозку, раскрутил крюк и забросил на стену. Ловко забравшись по каменной тверди, казак предстал перед османами, вырезающими стрельцов.
– Помоги ему, – велел Волот. – Я к Уласу пойду.
– Я с тобой, – возразила сестра, хватая его за руку.
– Он один совсем, – воин указал на казака, лихо орудующего саблей.
– Ты тоже, – прошипела омуженка.
– Смотри, какой он тщедушный, долго не протянет, – улыбнулся брат. – А у ворот осман мало, я их, аки щенят раскидаю… Ты слушать должна меня, я старше… Не переживай за меня, Умилушка.
– Ладно, старший, – грустно улыбнулась девушка, – как говоришь сделаю.
Волот, укрываясь за бойницами, ринулся к главным воротам. Умила выхватила из налучья лук, прицелилась и одного за другим убила двоих осман, прислонявших лестницу к замковой стене. Стрел больше не было. Омуженка, прошипев проклятья, убрала лук, отстегнула от пояса пустой тул и налучье. Осторожно пристроив драгоценное оружие в углу башни, бросилась в её чрево, спустилась по покатым каменным ступеням. Умила пробежала меж перевёрнутых торговых лавок, свернула за объятый пламенем дом.