Ликующий джинн
Шрифт:
Способ этот старый, известный всем. И первая его фраза давным-давно продумана и проверена временем: "А вот я читал в одной книге (видел вчера по телеку)... И мало кто догадается, что рассказ, что пойдет за этой фразой, - твоя сокровеннейшая тайна, тайна, которую просто-напросто тяжело нести одному.
Поделишься ею, и сбросишь груз с души.
Скажу по секрету, что вся-вся-вся литература, и детская, и взрослая, это способ, (способы, скорее, их много) поделиться собственными сокровенными тайнами. "А вот я знаю одну историю...". И начинается "Снежная королева" (и "Дюймовочка", и "Соловей", и "Гадкий утенок"...), и Буратино, между прочим, из той же волшебной шкатулки, и Чипполлино, и Джельсомино из Страны Лжецов, и Винни-Пух, и Пеппи Длинный чулок, и Алиса из Страны Чудес, и волшебник Изумрудного города... Но это тайна тайн, которую писатели так разукрашивают словами, так под ними прячут, что ее не сразу разглядишь. А дети эту тайну, разукрашенную, как елка игрушками, принимают за сказку.
В общем, так: сказка - это сокровенная тайна взрослого.
На следующий день Славик шел из огорода домой, согнутый в три погибели непосильной ношей. На него, и правда, много свалилось после разговора с папой. Во-первых, тот вышел на его сайт. Обида - не пережить! Во-вторых, Питя вместо него, Славика, увидел физиономию старшего Стрельцова. Вот где было разочарование! В-третьих, Бар-Кос и Питино слово "почти"...
Чуть-чуть бы сбросить пар, чуть-чуть...
А тут Нинка вышла на крыльцо. Наверняка после обеда - облизывается, как кошка. Наверно, доедала прошлогоднее клубничное варенье.
– Слышь, Нин, - позвал слабым голосом Славик, - иди сюда, я тебе что-то расскажу.
– Только если интересное, - предупредила Нинка. Она сошла (потоптавшись все-таки на крыльце: невелик барин Славка, можно и покочевряжиться), проскрипели две калитки, и вот она стоит перед Славиком.
– Интересное?
– повторила.
Будто платье в магазине выбирает!
– Сперва послушай.
– Ну, давай.
Ты про другие планеты слыхала?
– Дак кто про них не слыхал!
– А что на них могут быть живые существа, знаешь?
– Ты только не думай, что в Егоровке никому ни про что не известно. Мы здесь все про все знаем, да, вишь, не хвастаемся, как некоторые.
– Ну, Нин, ну что ты в самом деле!
– рассердился Славик.
– Я и не думал хвастаться.
– Ладно уж, - согласилась послеобеденная Нинка и села рядом, - послушаю капельку.
– Так вот: на других планетах могут быть живые существа. Разные, разные, и даже похожие на нас.
– Лучше, если похожие, - заметила Нинка, - а то вдруг, как черти?
Славик решил не обращать внимания на Нинкины реплики.
– На других планетах цивилизация может быть выше, чем у нас...
– Это как?
– Ну вот смотри: раньше телевизоров не было, а потом их придумали. Раньше были черно-белые, а сейчас о них и забыли.
– У нас черно-белый...
– Раньше были керогазы, а теперь у всех газовые плиты.
– Бабка говорит, что все равно на шестке вкуснее получается.
– Это и называется ци-ви-ли-за-ци-я. А на других планетах о телевизорах и думать забыли. У них, может, дикторы, за стол вместе со всеми садятся и новости попутно рассказывают.
– Придумываешь, наверно?
– Придумываю. Я ведь на других планетах не бывал. Но я совсем не об этом. Мы на другие планеты летать пока не можем, а те живые существа - могут.
– Здесь и про это слыхали.
– И вот представь себе: в твоем дворе появился инопланетянин. Что ты будешь делать?
– А на кого он похож? Уродина, каких по телеку показывают?
– Да нет! На тебя, на меня. Только роста другого - то ли большой, то ли маленький.
– С твоих кукол, что ли?
– Ну, с моих кукол. Так что ты будешь делать?
– А он не вредный?
Вопрос был важный.
– Я же сказал тебе: у них цивилизация выше, и они не могут быть вредными. Это только у американцев все пришельцы злые. Инопланетяне на самом деле добрые.
– Это хорошо, - успокоилась Нинка.
– У твоего пришельца попросить что-нибудь можно?
– Наверно... Но я ведь у тебя о другом спросил: что бы ты делала, если б увидела у себя во дворе пришельца?
– Испугалась бы, - призналась Нинка.
– А потом?
– Потом? Дак что потом. Не знаю я... А что с ним делать? Он по-нашему говорит?
– Говорит. Они любой язык сразу выучивают.
– А одет как?
– Ну, он вроде как в спортивном костюме.
– Увидь его бабка, разворчалась бы куда там: опять дачник за солью пришел! Или про молоко спрашивать.
– Нин, а ты, ты что бы делала?
– Ой, да не знаю я, что с пришельцами делают!
– Нинка тут всплеснула руками.
– Даже и думать об этом не хочу, будто у меня других забот нет. Вот пристал так пристал!
– Тут она вскочила.
– У меня дел полно, а у него только пришельцы на уме! Сам с ними разбирайся!
Калитку Нинка назло оставила открытой, а свою, наоборот, захлопнула. С крыльца же напоследок бросила:
– Иди лучше жуков пособирай, а то сидит и голову людям морочит!
– И еще одной дверью хлопнула.
На Славика после Нинкиных слов навалилась такая обида, такая тоска, что хоть плачь. Ну, один он здесь, один! Хоть сам с собой разговаривай. Хоть придумывай Славика номер 2 и веди с ним беседу, как это делают счастливцы-сумасшедшие. Одна мысль спасала: послезавтра они уезжают.
Как исправить плохое настроение
У дней, как-то раз подумал Славик, тоже бывает разное настроение.
Вот идет июньский День; все, кажется при нем: синее небо, яркое солнце, прозрачные облачка, легкий ветерок приносит запахи зелени с огорода... ну в точности некий ответственный господин шагает утром в свой офис - последний квартал пешочком: голубой костюм на нем, золотистый галстук, сытая репа выбрита до блеска, одеколон от Кардена, кейс в руке тик-так... а внутри у него - черным отчего-то черно, и это почувствует каждый, кто с ними через время встретится-столкнется.