Ликующий джинн
Шрифт:
О чем неустанно рассказывала тетя Аня, Славик слышал урывками, когда заходил в комнату. В комнату он заходил, чтобы глянуть на будильник, который в полутьме показывал сколько-то без чего-то, или переброситься хоть словцом с мамой. Но тетю Аню перебить было невозможно:
– Туда бутылку идеи, сюда бутылку идеи...
– Это ж надо - пенсионеры на селе самые богатые люди! Живая копейка только у них, а у других шиш...
– В общем так: устали люди от перемен!..
От "бутылки идеи" отдавало далекими Гошей и Петюней. "Живая копейка" - это еще куда ни шло. Но как можно устать от перемен, которые, одни, и есть смысл жизни!
Когда тетя Аня уходила наконец, Славик спрашивал у мамы:
– А что за "бутылка идеи"?
– Я тоже не знала. Спросила - она удивилась. Водку здесь называют так, "Национальной идеей". Ты спать сегодня не собираешься? Глянь, какая на дворе темнота!
А над темнотой двора, где сидел, насторожив одно ухо, Полкан, сияли уже в ночном чистейшем небе звезды, стонала и пела голосами лягушек речка, в кустах на краю огорода верещали сверчки, потом всех заглушал рев чьего-то мотоцикла, на сумасшедшей скорости несшегося через все село. Сейчас самое время посидеть на крыльце, подняв голову к раскрошенным и растолченным в пыль алмазам наверху и вспомнить о далеких друзьях на планете Кукурбита. Поговорить бы, поговорить, откровенничая... но с кем? Не с кем. Не с кем!..
Разговор с Питей
И как раз в это время, когда одиноко сидящего Славика прогоняли с крыльца в постель, папа, тоже маясь от одиночества, зашел в комнату сына, вдохнул знакомый запах, вздохнул и сел к компьютеру. Посмотрел молчаливые новости, пробормотал: "Не планета, а сумасшедший дом" и...набрал Славкин пароль, который случайно увидел как-то и запомнил. Вышел на его сайт.
Грех, грех - влезать в чужой сайт, это все равно, что влезать без спроса в чью-то душу, но старший Стрельцов так затосковал в этот вечер по родным, да и черт, видно, подтолкнул его руку, - он взял да и набрал Славкин пароль.
...и слишком много тайн появилось в последнее время у сына...
Переписка: о погоде, рэпе, конечно, новых электронных играх, об учителях, словечки, словечки... Дальше - машины, мотоциклы, качки-геркулесы, похожие на роботов... И вдруг - живой человек! Взъерошенная голова, мальчишка. Он пристально вглядывается в того, кто сидит перед компьютером. Разглядел - и не обрадовался.
– Я тебя знаю, - сказал непрязненно (старший Стрельцов вздрогнул от неожиданности), - ты Славкин папа. Высокий, как столб для проводов.
Мужчина оторопел настолько, что ничего не сказал в ответ.
– Как ты попал в Славкин компик?
– А ты?
– вырвалось у Стрельцова старшего.
– Я - другое дело, - сказал мальчишка таким тоном, что Славикин папа понял: спорить здесь бесполезно.
– Где Славик?
– Он сейчас в Егоровке, - послушно ответил папа.
– Егоровка? Так он там? Счастливец!
– А ты кто?
– Я?.. Я его друг.
– Как ты попал в его компьютер?
Опять неприязненная гримаса мальчишки.
– Это наш с ним секрет.
Папа Славика испугался, что дерзкий его собеседник возьмет да и исчезнет с экрана, и решил быть вежливым до конца.
– А как тебя зовут?
– Ну, Питя.
– Витя?
– Нет, Пи-тя.
– А-а... в каком городе ты живешь?
– В Туми.
– Туми? А полное название?
– Это и есть полное.
– Не знаю такого города.
Мальчишке, видимо, надоело отвечать на вопросы и и он спросил сам:
– Когда Славик будет дома?
– Через четыре дня, - снова послушно ответил папа.
– Вот что, - перешел совсем уж на приказной тон наглый мальчишка, - Он, наверно, беспокоится - тебе незачем знать, отчего. Ты поддерживаешь с ним связь?
И еще "на ты"!
– Да. Я жду звонка из Егоровки.
– Передай ему... Нет...
– Что передать?
– Передай ему, что звонил... пусть будет "звонил". Что звонил Питя и сказал, что все будет... все будет...
– мальчишка подыскивал нужные слова.
– Все будет... почти как с Бар-Косом. Он знает, о чем я. Повтори имя!
– снова распорядился пацан.
– Бар-Кос.
– Не забудешь?
– Так со Стрельцовым давно уже никто не говорил.
– Нет.
– Ну, будь здоров!
– И ты тоже...
На экране снова воцарился качок-геркулес с горой мышц, которые ему нужны только раз в году, когда он выходит на сцену. Все остальное время он носит на себе эту гору без толку. Она приходит в движение и вздувается, и сотрясается даже тогда, когда качку нужно взять со стола крошечную чайную ложечку.
Этими мыслями Андрей Стрельцов заслонился на время от наглого мальчишки, с которым только что разговаривал. На время. потому что тут же сами собой возникли вопросы: что это за Туми? что это за Бар-Кос?..
А что за фокусы творит компьютер?
Он начал его выключение, и пока на экране менялись картинки, пытался сообразить, что только что с ним было.
И постепенно, постепенно приходила догадка, что... ну, конечно! Ну, конечно, это опять Кукурбита! А этот мальчишка с прической типа "Ужас", Питя, - он ведь на самом деле величиной с карандаш! И что-то важное он хотел передать Славке, а попал на него! Так вот как они связаны - через компьютер! Две планеты - через компьютер! Наверняка это придумали коламбцы. У Славки - он чувствовал, чуял, догадывлся - свой мир, о котором они с мамой ничего не знают! И кроме этого, есть, кажется, какая-то "карусель", земная, и о ней им тоже ничего не известно! И эта земная карусель - вот где загадка!
– связана с Кукурбитой. Это ж надо!
Пока папа ходил по всем трем комнатам, бормоча слова "Питя, Туми, Бар-Кос... Бар-Кос, Туми, Питя..."...
...Славик думал о том, что выжить в Егоровке можно лишь тогда, когда в ней будет либо Кубик, либо пришельцы. Лучше, если и Кубик, и пришельцы. Кубик, он художник, у него есть лето, краски лета, кисти, мольберт, тюбики, палитра. И то он не обходился без Нинки и еще завел козу, которую брал с собой на луг. А когда увидел Славика, бросился его обнимать как родного. Значит, даже Кубику в Егоровке кто-то нужен...