Лили и майор
Шрифт:
— Он просто самоуверенный, наглый, упрямый негодяй, — отвечала Лили, гадая, неужели же Руперт не заметил, что они с Калебом ненавидят друг друга.
— То есть именно то, что тебе нужно, — рассмеялся Руперт.
Как бы то ни было, Калеб не преминул заявиться к ужину. Его мундир, изрядно пострадавший во время бешеной скачки, был вычищен и отутюжен, а аккуратно причесанные светлые волосы сияли чистотой. Он принес отличные кубинские сигары в подарок Руперту, а для Лили — изящную статуэтку из китайского фарфора.
Он
— Я собираюсь жениться на вашей сестре, — сообщил он Руперту, после того как они воздали должное жареному цыпленку, картофелю под грибным соусом и сладкой кукурузе.
Лили не питала иллюзий по поводу того, что сказал Калеб. Он просто приспосабливался к ситуации. Ведь не скажет же он Руперту, что собирается превратить его сестру в свою любовницу.
Мужчины выбрали себе по сигаре и раскурили их.
— Позволено мне будет вставить пару слов? — осведомилась Лили, грохнув кастрюлей, которую собиралась поставить в печь.
— Видите ли, я скомпрометировал ее, — сказал Калеб самым доверительным тоном, подавшись к Руперту в облаках окутывавшего их сигарного дыма, — и нам ничего не остается, как пожениться, пока ее репутация не погибла.
Лили едва не взорвалась от ярости: ее удержала реакция Руперта. Он не только не возмутился — нет, он даже не был шокирован. Он просто откинулся на спинку кресла, не спеша затянулся этой проклятой сигарой и спокойно промолвил:
— Я понимаю.
— Я не пойду за него замуж, за этого армейского жеребца! — вскричала Лили. — Да ведь все, что он говорит — ложь! Ты слышишь меня, Руперт? Свадьбы не будет!
— Это правда, что он скомпрометировал тебя? — задумчиво спросил Руперт.
Лицо Лили запылало как маков цвет. Даже во имя спасения своей жизни она не стала бы отвечать на такой вопрос.
— Ведь от этого может появиться ребенок, — продолжал Руперт. — Ты когда-нибудь задумывалась об этом?
— Да, — подхватил Калеб. — Ты об этом задумывалась?
Лили поспешно пододвинула к себе стул и плюхнулась на него. Возможность забеременеть как-то не приходила ей в голову. Для этого она была слишком занята другими проблемами.
— Заткнитесь лучше, вы, оба, — пробормотала она, едва владея собой.
— А я думаю, что тебе лучше выйти замуж за майора, — сказал Руперт.
— А я думаю, что скорее выйду замуж за дьявола, — фыркнула Лили.
— Ну разве она не прелестна? — ухмыльнулся Калеб.
— Что касается ее, то она нуждается в хорошей порке, — нахмурился Руперт.
— Совершенно согласен, — ответил Калеб.
— Эй вы, двое, не соблаговолите ли перестать говорить обо мне так, словно меня здесь нет и в помине? А для того чтобы управиться со мной, понадобится мужчина посильнее, а не два таких хлюпика, как вы!
— Это что, вызов? — спросил Калеб, подаваясь вперед вместе со стулом.
— Нет, — пошла на попятный Лили, пересилив свою гордость.
— Я так и подумал, — заметил Калеб.
— Не
Наступившая ночь прошла ужасно. Утром воскресного дня, после бессонной ночи, снедаемая страхом того, что она могла забеременеть, Лили поспешила в церковь и стала горячо молиться о том, чтобы Калеб убрался подальше и оставил ее в покое. Если, конечно, она не в ожидании — ведь у нее еще ни разу не было обычных недомоганий с того дня, как она уехала из Тайлервилля.
Когда она вернулась домой к Руперту, там никого не было. Лили долго рылась в кладовке, прежде чем нашла там все необходимое для яблочного пирога. Она уже раскатывала для него тесто, когда в дверь постучали.
— Войдите, — не раздумывая, сказала Лили. Дверь распахнулась, и на пороге появился Калеб.
— Я пришел принести извинения за прошлый вечер, — сказал он, почтительно держа шляпу в руках и глядя на нее невинным взором. — Очевидно, мы не поженимся никогда.
Лили невольно пришла в голову мысль, что тяжелую деревянную скалку, которой она раскатывала тесто, можно использовать для других целей. Впрочем, стоило ли так удивляться его беспардонности, она ведь с самого начала их знакомства знала, что он негодяй.
— О, вот как?
— Мы только и будем, что ругаться целыми днями. Ну и, конечно, заниматься любовью. Вот я и подумал: лучше всего нам держаться друг от друга подальше.
Не далее как нынешним утром Лили сама горячо молилась об этом. Почему же его слова причинили ей такую боль?
— А что, если я беременна?
— Я позабочусь о вас обоих, — пожал плечами Калеб с таким видом, словно речь шла об удалении занозы.
— Вероятно, примерно так же, как ты позаботился о Бианке.
— Да, — безмятежно улыбнулся Калеб.
— Стало быть, ты полагаешь, что мы не поженимся. — Лили принялась похлопывать скалкой по ладони.
— Да, — без запинки отвечал Калеб.
— А что, если мне угодно думать иначе?
— Если ты сделаешь мне предложение, Лилия-цветок, — ухмыльнулся он, — то я, может быть, и передумаю. Но для этого, конечно, ты должна вести себя смирно.
Лили издала боевой клич и ринулась вокруг стола, на котором раскатывала тесто.
Калеб выхватил из рук нападавшей скалку, отшвырнул ее в сторону, и Лили оказалась в его объятиях. Она принялась бешено отбиваться, но это было бесполезно. Калеб повернул ее к себе и крепко поцеловал в губы.
— Ты знаешь, где меня искать, когда передумаешь, — сказал он, наконец оторвавшись от нее.
— Я скорее продам душу дьяволу, чем унижусь перед тобой, Калеб Холидей! — прожгла она его взглядом.
— Если бы я не опасался, что причиню вред моему ребенку, я бы сию же секунду задрал тебе юбку и надрал бы задницу! — отвечал Калеб с горьким смехом.
— Я вовсе не ношу твоего ребенка! — пропыхтела Лили, удалившись под навес, где лежали дрова для печки.
Калеб пошел за ней, прижал ее к стенке и властно положил руку ей на живот.