Лилия и шиповник
Шрифт:
— Эй, бродяги, что-то мне не нравится наш принц, — заметил походя Реджинальдо, внимательно приглядевшись к Генриху. — Если он загнется, нам всем не поздоровится от хозяина. Ну-ка, тащите его к огню!
Генриха быстро перенесли к костру, растерли окоченевшие руки и ноги, дали выпить немного вина. Потом накормили все той же рыбой.
Принц не спешил благодарить, принимал все как должное.
— Дайте и Жан-Мишелю поесть, — сказал он таким тоном, словно отдавал приказ лакею.
— А вот за него нам ничего не будет, — оскалился
Генрих не понял шутки и гневно вскинул голову.
— Я требую к нему столько же внимания, как и ко мне! Мы оба в равном положении!
— Ладно, не будем спорить по мелочам, — миролюбиво ответил бандит. — Лови!
Он бросил Жан-Мишелю кусок рыбы, не настолько большой, чтобы насытиться, но и не такой маленький, чтобы умереть с голоду.
Однако сидеть весь день в пещере бандитам не хотелось и они выбрались на солнце. Пленникам тоже было позволено покинуть темницу.
Генрих с нескрываемым удовольствием подставил лицо теплым лучам. А Жан-Мишель принялся осматривать окрестности. Может, королевские суда уже совсем рядом?
Но море было пустынным — лишь черные громады островов цепочкой раскинулись с запада на восток. Их было не меньше десятка и похожи они были, словно близнецы.
Так прошло три дня. Бандиты пребывали в растерянности — их главарь уже должен был вернуться. Еда заканчивалась, воды становилось все меньше. Можно протянуть еще несколько дней, а что дальше? Умирать голодной смертью они совсем не желали.
Пленникам и вовсе пришлось туго. Им давали все меньше и меньше еды, а то и просто отмахивались.
Генрих ослабел. Его лицо осунулось, потускнело, под глазами появились черные тени. Жан-Мишель выглядел не лучше.
И вот Реджинальдо решил не ждать шхуну с запоздавшим атаманом. Он самолично привязал к поясу Жан-Мишеля большую шляпу и погнал его на скалы, собирать птичьи яйца.
— А почему вы чаек не настреляете? — спросил мальчик перед уходом.
— Пороха у нас в обрез, на десяток выстрелов от силы, — ответил Реджинальдо. — Пожадничал наш атаман. Должно быть, решил, что врагов нам тут не встретить. Ну да ничего, если прижмет, то устроим и охоту. А пока что хватит мне зубы заговаривать, двигай!
Генрих рванулся было вслед за другом, но бандиты придержали его порыв.
Цепляясь негнущимися деревянными пальцами за камни, Жан-Мишель карабкался вверх. Ветер свистел в ушах, забирался острыми иглами под одежду, высекал слезы из-под покрасневших век. С отчаянием смертника мальчишка забирался все выше.
Чайки беспокойно снуют совсем рядом, едва не касаясь крыльями. Первая добыча — на крошечном пятачке разместились несколько серых в крапинку яиц, похожих на груши. Жан-Мишель складывает их в шляпу, стараясь не придавить. И вновь продолжает путь по карнизу в три ладони шириной. Чайки орут, мечутся, они уже поняли, что грозит их будущим птенцам. Еще немного, и они бросятся в атаку на врага.
Но шляпа уже почти полна, в ней уместилось чуть больше дюжины яиц. И Жан-Мишель облегченно вздыхает — можно возвращаться. Впрочем, обратный путь ничем не легче. Все такой же смертельный риск, все такой же ледяной ветер, не прогреваемый даже солнцем.
Через полчаса Жан-Мишель передает добычу в руки Реджинальдо.
— Чего так мало набрал? — недовольно ворчит тот. — Совсем разленился!
— Да я чуть не сорвался там!.. — пытается оправдываться мальчик.
— Ты мне еще перечить вздумал?! — Реджинальдо отвешивает мальчишке такой пинок, что тот, не удержавшись, летит на камни. — И в другой раз хорошенько подумай, прежде чем возвращаться без добычи!
Жан-Мишель всхлипывает, потирая ушибленные локти, и молча забирается в пещеру. Он не жалуется Генриху, у принца и так весьма неважный вид. А Генрих просто молча обнимает друга, с которым уже успел попрощаться навсегда.
Еще два-три дня можно продержаться, но на этом острове жить нельзя! Это понимают и разбойники, и их пленники.
Глава пятнадцатая
Граф де Шеврез, майор крепости Марселя, откупорил бутылку «Кот де Прованс» Это было превосходное вино, легкое красное, с ароматом черники и смородины. Но насладиться букетом графу не удалось.
Едва он плеснул в бокал сверкающий напиток, вошел с докладом адъютант.
— Господин майор, вернулся шевалье де ла Фейн...
— Какого дьявола, — не дал ему закончить граф. — Он же только-только выехал в дозор. Что там еще стряслось?
— Разрешите пригласить?
— Давай, тащи его сюда. Но если он будет болтать ерунду, пусть пеняет на себя! У меня и так голова трещит от его похождений.
С легкой усмешкой на устах появился шевалье. Он снял шляпу и элегантно поклонился.
— Бросьте, сударь, эти церемонии. Докладывайте. Что, Марсель в руках гугенотов? Или испанцы высадились в порту?
— Нет-нет, господин майор, все гораздо хуже.
— Хуже?! — граф отставил бокал.
Де ла Фейн приоткрыл дверь и пропустил вперед мальчика.
— Это еще кто такой? — насторожился граф.
— Позвольте представить, его высочество принц Филипп!
У графа округлились глаза, он привстал.
— Сударь, вы бредите? Или хотите сделать из меня идиота? Если в этом грязном оборвыше есть хоть капля королевской крови, я съем свою шляпу вот с этим вином!
— Можете начинать, сударь, — холодно произнес молчавший до поры принц. — Я действительно младший сын короля Франции. Но не собираюсь ничего доказывать, на это нет времени. Вам следует немедленно...
Филипп не договорил. Он страшно побледнел. Глаза закатились, он пошатнулся. Если бы шевалье де ла Фейн не подхватил мальчика, он рухнул бы на пол.
— Что с ним? Не хватало еще какую-то заразу подхватить, — брезгливо сморщил нос граф. — Дайте ему нюхательной соли. Вон там, на трельяже.