Лиловые сумерки
Шрифт:
Элиана снова вздохнула, на этот раз горестно:
– Какой же он старик? Послушай, Стэн, не надо портить этот вечер беспричинной ревностью. Я тебя люблю, и это тебе уже известно. Неужели ты будешь всякий раз реагировать подобным образом, когда какой-нибудь джентльмен вздумает пригласить меня на танец? Это нелепо. Сегодня мой дебют, и я прошу тебя принять это во внимание и дать мне вволю повеселиться. А уже завтра ты сможешь поговорить с моим отцом.
По мере длительности ее маленькой речи, Сандерс успокаивался, и под конец заключил Элиану в свои объятия.
– Я никому
***
Рихарду снова снился один и тот же сон: залитый утренним солнцем пустырь за городом, стреноженные лошади неподалеку. Мрачный Джон Торн и еще один безликий секундант неподалеку. Солнце слепит глаза, ненависть медленно отравляет все внутри – ненависть к слабовольному юнцу блондину, стоящему напротив.
– К барьеру! – звучит голос Джона.
Надо повиноваться. Таковы правила дуэли. Шаг, еще шаг. Поворот. Первым стреляет юнец. Мимо. Запахло порохом. Рихард выдыхает. Что ж, он ожидал этого. Это не первая и не последняя дуэль в его жизни. Пришел его черед. Полированная рукоять револьвера удобно лежит в его руке, как влитая. Это единство вливает в него новые силы. А может, это месть? Щелчок затвора. Кровь стучит в ушах, волнение возвращается. Осталось лишь нажать курок и… убить. В том, что смерть придет к его противнику, Круспе уже не сомневался…
– НЕТ!
Женский крик раздаётся в унисон с выстрелом, и Рихард вновь просыпается.
– Герр Круспе, с вами все в порядке?
Дневной свет проникает сквозь щель в портьерах, и мужчина различает в этом неверном свете взволнованное лицо своего камердинера. Старый верный Людвиг.
– Снова кошмары мучают?
Рихард поднялся с кровати и раздвинул портьеры. Солнечный свет хлынул в комнату и на мгновение почти ослепил его. Это немного отрезвило мужчину, и кошмар на мгновение отступил.
– Вам снова приснилась Марго?
Тихий голос камердинера заставил Рихарда повернуться.
– Да.
Старик горестно вздохнул:
– Никак не дает вам покоя, герр Круспе. Может, вам стоит…
– Который час, Людвиг? – перебил верного слугу граф, не желая выслушивать сердобольные советы.
– Почти десять часов утра.
– Полагаю, многие еще спят после вчерашнего бала… В любом случае, приготовь мне костюм, я поеду к Джону.
– Слушаюсь, герр.
***
Элиане казалось, что она забылась сном всего на одно мгновение. Но когда она открыла глаза, за окном вовсю щебетали птицы. Девушка соскочила с кровати и распахнула настежь окно, впуская в комнату свежесть ранней осени. Вдыхая свежий воздух, Элиана де Круа внезапно вспомнила вчерашнее объяснение со Стэном, и ее сердце сладко заныло. Скоро она станет Элианой Сандерс и будет самой счастливой женщиной во всем мире. Пожалуй, стоит рассказать об этой истории маменьке. Она всегда ее поддержит и, может, даст ценный совет.
Девушка собралась было выскочить из комнаты в чем есть, но вовремя опомнилась и накинула сверху шелковый халат.
Как она и ожидала, Мадлен де Круа все еще спала. Но это не помешало Элиане запрыгнуть к ней, как в детстве. Взобравшись с ногами на кровать, девушка потрясла мать за плечо.
–
Мадам де Круа сонно приоткрыла глаза и произнесла:
– Элиана, Господь Всемогущий! Как ты себя ведешь? Словно дитя неразумное. Слезь с кровати, настоящие леди никогда себя так не ведут.
– Но, маменька, я хочу поделиться с тобой секретом!
– Доченька, неужели твой секрет не может подождать?
– Маменька, ты ведь уже не спишь… Пожалуйста, выслушай меня.
Мадлен горестно вздохнула и приподнялась на подушках:
– Хорошо, моя маленькая дикарка, но не раньше, чем я выпью кофе.
Женщина позвонила в колокольчик, и спустя несколько минут перед матерью и дочкой стоял поднос со свежими булочками с джемом и кофе.
Когда завтрак завершился, и поднос был унесен, Мадлен произнесла:
– Вот теперь я готова тебя выслушать. Что там у тебя произошло?
Элиана, мило улыбаясь и захлебываясь от восторга, рассказала матери о своем объяснении со Стенли Сандерсом, умолчав, конечно, о некоторых эпизодах этого объяснения, чтобы не шокировать своим поведением благочестивую матушку. Однако, по мере ее рассказа, лицо матери отнюдь не становилось просветленным от счастья, переполнявшего ее дочь. Между ее бровей пролегла складка озабоченности, уголки губ горестно опустились. Глядя на перемены в облике матери, Элиана запнулась и встревоженно поинтересовалась:
– Маменька, что с тобой?
– Элиана, мне тяжело тебе это говорить, но ты должна выслушать меня. Ты никогда не выйдешь замуж за Стэнли Сандерса.
– Но почему? – спросила девушка, чувствуя, как тяжело стало на сердце после этих слов.
– На это есть множество причин, и первая из них – это несогласие твоего отца. Безусловно, между нашими семьями установлены довольно теплые отношения, но все-таки Стэнли из нуворишей, а для главы древнего рода де Круа помолвка родной дочери с человеком, вышедшим из низшего сословия – сродни мезальянсу. Отец откажет вам и будет прав.
Слезы обиды заструились по лицу Элианы, и она воскликнула:
– Но ведь мы любим друг друга, мама! Я люблю его!
– Тем хуже для тебя, дитя мое. Тем хуже для тебя.
***
Когда Рихард подъехал к дому Джона Торна, хозяин уже не спал. Он восседал за дубовым письменным столом, облаченный в парчовый халат. В руках он держал смоченное чернилами перо, которым подписывал счета, накопившиеся за время его отсутствия.
Когда дворецкий проводил Круспе в кабинет, где работал Джон, мужчина поднялся из-за стола и вышел навстречу гостю.
– Вижу, ты зря времени не теряешь, - заметил граф, пожимая руку своему другу.
– Естественно, друг мой. Развлечения развлечениями, а дела не ждут. К слову говоря, ты тоже не почиваешь на перине. Чем обязан столь раннему визиту? – спросил Джон и позвонил в колокольчик, вызывая дворецкого: - Паркер, будь добр, принеси, пожалуйста, кофе. И добавь туда пару ложечек коньяка.
– Мне снова приснился тот сон, - внезапно произнес Рихард, едва за дворецким закрылась дверь.
Рука Торна замерла на полпути к чернильнице.