Лиля
Шрифт:
— Не лопнешь, Иллиадар? — захохотал Бланиан.
— Самое то, — невозмутимо ответил мой король. Потом чуть помолчал и спросил. — Слушай, Блай, неужели тебе моя сестра совсем не нравится?
— С чего ты взял? — усмехнулся женишок. — В жизни никого так не хотел, как эту золотоволосую дриадочку. И, да, ты верно догадался, моему братцу она не достанется, никогда не достанется. Запру ее в покоях.
— Дриаду в покоях? — расхохотался Иллиадар.
— Ты прав, в крепости. — очень жестокая усмешка вышла у нареченного. — Буду приходить к ней на ночь, а Алексиана ушлю подальше и надолго.
— Блай, она же дриада, Лили не выдержит крепость. Максимум лет пять-семь, и то благодаря примеси человеческой крови, и она там умрет, — брат перестал смеяться.
— Для того, что бы родить пару-тройку детей достаточно, — холодно ответил женишок. — Так что не спеши Даниту выдавать замуж, там еще что-нибудь выпросишь. Что ты так на меня смотришь? Не понимаешь? — Бланиан хохотнул. — Данита милая девушка, но сильных наследников я получу от Лили. И еще… брат мой, — с явной издевкой произнес нареченный, — свадьбу я хочу сегодня же.
Мне показалось, что пять-семь лет уже прошли, и я тихо умираю под дверями в замке своего лицемерного братца. За дверями вновь настала тишина.
— Я обещал сестре не менее двух месяцев, — начал говорить Иллиадар.
— Сегодня, — жестко повторил Бланиан.
— Завтра, — ответил радоггаец.
— Хорошо, — согласился жених.
— И все договоры подпишем сейчас, — продолжил Иллиадар. Снова помолчал и сказал. — Она, действительно, славная девушка, Блай.
— Но тебе это не помешало ее подороже продать, — усмехнулся нареченный.
— Государство у меня появилось раньше Лили, — тихо ответил братан.
Я услышала шаги, приближающиеся к двери и скользнула в сторону. Короли вышли, не заметив меня и направились в сторону королевских покоев. Я смотрел им вслед, прижимаясь к стенке и стараясь не зарыдать в полный голос.
Глава 14
Я нашла своих фрейлин недалеко от обеденного зала. Они окружили меня, внимательно осмотрели и горестно вздохнули.
— Мужики козлы, — констатировала Катька, и я молча кивнула.
— Пошли, — сказала мне Хана. — А вы девочки останьтесь.
— Куда мы? — спросила я, когда стайка моих ведьмочек скрылась за поворотом.
Хана ободряюще улыбнулась и завела меня на половину фрейлин. Там мы прошли к красочному гобелену, и она приподняла край, показывая мне глазами, чтобы прошла туда. За гобеленом оказалась маленькая дверца, а за дверцей лестница.
— Я вас спрячу до вечера, — сказала моя фрейлина. — Вечером придет мой брат и заберет вас. Там уже лежит мужское платье и немного еды на дорогу.
— Девочки мои, — всхлипнула я, и Хана меня обняла.
— Мы будем без вас скучать, ваше высочество, — сказала она, утирая слезу.
Вскоре мы оказались в каком-то подземелье, по которому Хана очень уверено передвигалась. У нее даже факел был припасен и огниво. Потом она открыла потемневшую деревянную дверь, оказавшуюся кладовкой, повернула невидимый мне рычаг, и стена отъехала, открывая еще один ход.
— Мой прадед строил этот замок, — пояснила она. — В семье сохранился план тайных ходов, я ими иногда пользовалась, — в этом месте моя Хана скромно покраснела, и я догадалась, что не для игры в прятки. — План побега, который придумали девочки, был не очень хорош, потому мы воспользуемся моим, — она улыбнулась. — Мы сейчас выйдем за пределы замка, но надо дождаться вечера. Скоро вас будут искать и начнут прочесывать город, наверху не спрячетесь. Брат придет, и вы с ним покинете Тагорад. Я ему не объяснила, кто вы, только сказала, что нужно насолить королю. Брат обижен на короля, потому с радостью согласился. Он вас и в дороге защитит, и в наших местах разбирается гораздо лучше.
— Спасибо, Хана, — я опять тепло обняла ее, стараясь не плакать. Это я сделаю, когда останусь одна, навоюсь всласть.
Моя фрейлина довела меня до пыльной, покрытой древней паутиной, лестницы, помогла подняться и оставила в какой-то каморке с маленьким окошком. Она крепко обняла меня, поцеловала в щеку и исчезла. А я устало опустилась на узкую жесткую кровать и предалась невеселым мыслям. Было тошно и противно. От полноценной истерики удерживало только сознание, что это все-таки может быть бредом, потому что так поступать с живым человеком нельзя! Как же братец качественно разыграл возмущение поведением нареченного, а все ради обычной торговли, мерзость какая! Они все тут больные на всю голову. Я повалилась на шелковую подушку, явную заботу Ханы, и щедро оросила ее слезами. И вот куда мне деваться? Может стоило сбежать с Алексом? А он бы в очередном приступе бешенства придушил бы меня где-нибудь. Нет, от Алекса надо держаться подальше, от всех от них надо держаться подальше, но что мне-то делать?!
— Эд, мне нужен Эд, — окончательно решила я.
Мое тело живо, значит есть куда возвращаться. Он меня во всю эту грязь втравил, пусть и вытаскивает. Но сидеть в крепости под замком, удовлетворяя потребности супруга в жарких ночах и детях, я не намерена. Не для того мама ягодку растила. Когда слезы немного высохли, я подошла к окошку и встала на носочки, чтобы дотянуться до него. Мне была видна часть улицы, по которой пронеслись всадники. Наверное, уже обнаружили мое отсутствие. Я так и зависла, глядя в окошко. Я видела, как испуганно озираются люди, как носится городская стража, влетая в дома и выбегая обратно. Город действительно прочесывали. Ближе к вечеру я узрела собственного братана, который красиво вышагивал по улицам. Рядом с ним шел нареченный, чье лицо было мрачнее тучи. Так тебе и надо, придурок! А вот Иллиадар был как-то очень спокоен, будто ничего страшного не произошло. И тут меня осенило. Ну, конечно, он-то знал, где меня можно будет найти, я ведь спрашивала про Эда, а к кому же мне еще тут бежать?
После королей появился всадник на белом коне. Я пригляделась и даже отпрянула от окошка, это был Алекс. Я невесело усмехнулась, но тут же испуганно ойкнула. Алексиан спешился и пристально смотрел в сторону того дома, где я пряталась. Он направился в мою сторону, походил вдоль стены, потом раздались шаги наверху и негромкий окрик:
— Лиличка, ты здесь?
Я даже рот двумя руками закрыла. Шаги продолжали мерить верхнее помещение, что-то загремело, а я боялась даже дышать. Потом звук шагов стал ближе. Я поняла, что он спускается вниз, опять что-то гремело, и Алекс выругался. Хорошо так выругался, старым добрым русским матерком. Вскоре я его снова увидела на улице. Он задумчиво смотрел себе под ноги, затем решительно направился к моему окошку и встал на колени, заглядывая внутрь. Я шарахнулась к стене, с ужасом глядя на противоположную сторону, но принцу открывалась панорама пыльного угла со сваленным там хламом. И что он привязался к этому дому? Стекло было совсем тонким, а я стояла рядом с окошком, боясь шевелиться, и расслышала, как он задумчиво говорит:
— Странно, я ведь чувствую, что она где-то здесь. — потом тоскливо так. — Где же ты, мой котенок?
И, наконец, ушел. Я шумно выдохнула и сползла по стене. Это же надо было так попасть! Да лучше бы я банку задолжала огромные проценты по громадному кредиту, чем в другом мире оказалась. И тут я перестала себя жалеть и начала злиться, но больше всего на Серебрякова. Не мог нормально удержать вдали от Сказочника, вот пусть теперь тоже побегает. И плевать, что я бы все равно не послушалась… дура упертая!