Лимонка в тюрьму (сборник)
Шрифт:
Жил он придерживаясь общих «воровских» понятий, его этапировали на пересмотр дела. Саид отсидел уже почти два года, оставалось ещё где-то год, и он рассчитывал, что его «нагонят» прямо в зале суда.
Приехал он дико обозлённый. А мы, в свою очередь, зная, какое там положение, относились с пониманием к его раздражительности по пустякам. Хотя если быть объективным, то он ещё был в порядке. Гораздо более обозлённых мне довелось видеть впоследствии уже в Уфе. Да и на централах таких немало. Все, кто был в таких зонах, выходят одичавшими,
Ел с утра мюсли с молоком – и сразу на спортугол. «За меня проплачено было, и никто особо меня не беспокоил, – рассказывал он. – Но были разные уроды-провокаторы, которые очень любили кровь попить. Сядут рядом и начинают провоцировать, на драку или ещё как…»
Впоследствии я сравнивал его рассказы с тем, что увидел уже в Уфе, и Саид стал мне очень понятен. Ненависть к ближнему для многих преступников была единственной отдушиной в заключении. Администрация поощряла конфликты между осуждёнными, и, как правило, наказывали вместо провокатора его жертву.
Познакомившись поближе, я заметил, что Саид постоянно жаловался всем на неволю. Что нет его любимой машины, которой не видел почти два года, что давно не играл в бильярд, который любил, что нет его любимой подруги, которая его ждёт. В общем, сплошной дискомфорт. Разумеется, он не перебарщивал, но стоило заговорить на эту тему, как он сразу подхватывал разговор. Он просто тосковал. Эту болезнь у многих я наблюдал, как и за собой в не самые лучшие моменты. В православии это называется «уныние».
Интересно, что его зона располагалась вплотную к «тринашке», где сидел Лимонов. Он, смеясь, рассказывал, что видел с какого-то пригорка, со своей «двойки», где отбывал сам срок, как «Эдик откидывался. Вся зона сбежалась смотреть».
Раз кто-то опять упомянул легкомысленных женщин, увиденных по телевидению. Девчонки в коротеньких шортиках танцевали в заставках какой-то викторины.
– Такие бабы моментально ноги раздвигают, – сказал убеждённо Саид, – стоит только руку протянуть. Если они так рогатки задирают перед всеми, значит, и в жизни себя так ведут. Так ведь, революция?
Я пожал плечами:
– Не знаю, никогда не обращал на такие вещи внимания, – наверное, дело не в танцовщицах, а в том, что у них в голове творится, и уровне нравов.
– Ну, если не все до одной, то почти все. Да, у них с нравами совсем плохо. Вышел бы, стольких баб перетаскал. Только, конечно, вот подруга… Если бы, конечно, сюда хоть одну, – мечтательно протянул Саид.
– Да, бабу, разумеется, все бы попользовали, кроме политического, – сказал Саня смеясь.
– А что, политический разве не человек? Согласись, если тебе пригнать сюда красивую корову, то тоже не отказался бы.
Я ответил на шутку шуткой, потому что не люблю подобные разговоры, – сказал, что берегу свою девственность для жены, тоже девственницы, чтобы все плотские радости познавать вместе.
Обычно зэки смакуют такие разговоры и затягивают надолго. Они выглядят немного сумасшедшими, плавно переходя на такие вопросы, есть ли под мышками у твоих подруг волосы или бреют ли они между ногами. Тяжёлый юмор, неотъемлемая сторона камерных разговоров.
Но в разговор влез Саня и в шутку и всерьёз сказал тихонько:
– А ты попробуй Хакера крутануть, вон лежит и мечтает о чём-то. Может, Саид, о тебе…
Все тихо засмеялись, потому что Константин лежал, глядя в потолок.
Саид тяжко сказал:
– Блин, я Ленку люблю, даже не знаю…
– Да ладно, Саид, что ты как в первый раз прямо, – не отставал Саня, сразу поняв, что Саида надо просто уговорить, только надо поднажать немного.
Все невольно обернулись от телевизора и глянули на ничего не подозревавшего, спящего у себя на матрасе Константина. Он, став изгоем, постоянно пребывал всё в том же созданном в своем сознании мире и, как обычно, ничего не замечал вокруг.
– Давай, давай, Саид, – подключился Дима, – смотри, какой у него рот рабочий, грех его оставлять без дела. Всё равно он этим кончит.
Саид в нерешительности и сомнении стал поглядывать в сторону Хакера. Но затем отворачивался.
За Саидом и Хакером, посмеиваясь, наблюдала вся хата. Правда, я отнёсся к этому негативно и ещё надеялся, что Саид не начнёт заниматься подобной ерундой.
Саид долго ещё сомневался, но через пару часов Саниных уговоров похоть взяла верх, и он принялся за дело.
Телефон Хакеру перестали давать ещё тогда. Он не мог понять почему. И пытался спрашивать об этом блатных. Сначала они просто говорили, чтобы отстал, мол, занят пока или ждут звонка. Потом начали просто игнорировать. Вот за эту нитку Саид и взялся тянуть.
– Слушай. Вот смотри, в хате тут от всех есть польза. Этот на дороге стоит, мы малявы разгребаем, Митя дороги плетёт. Юрка татухи бьёт и рисует «марки» отлично. Политический и тот на шнифтах стоит. Один, кто ничего не делает, – это только ты. Лежишь балластом, и все.
– Но я оплачу звонок…
– С оплатой пока нужды, как видишь, нет. Что ты можешь предложить, в чём есть необходимость? Налички у тебя нет, у тебя вообще ничего нет.
– А что я могу сделать, чтобы тоже польза была? – спросил наивно Костя.
Вот этого вопроса Саид как раз и ждал, всячески к нему подводя.
– Ну, например… ну, пойдём, я тебе объясню, например. Саид вылез из-за стола. И подошёл к Хакеру. Мы с Юркой находились рядом. Юрка, как всегда, что-то готовил, а я, как всегда, стоял рядом на шнифтах. И диалог их мы слышали полностью. Остальные зэки, хоть и отвлеченно о чём-то болтали, всё равно с любопытством искоса посматривали в их сторону. Зная заранее, о чём идёт речь.