Линия разлома
Шрифт:
4
Тем временем Сергей Сергеевич бодрой походкой вошел в кабинет.
– Всем привет! Чего уставились? Несколько часов не виделись, а такое чувство, что вы по мне соскучились. Рассказывайте, что нарыли.
Голубчиков снял пальто, аккуратно повесил за дверью. Затем повернулся и только тут заметил, что кроме Рината в комнате никого нет. Пошлепал губами, немного сконфузившись, и обратился к нему:
– Что с матерью убитого? Как она? В состоянии дать показания?
– Да. Рита поехала к ней. Врачи говорят, что она в порядке.
– А что у криминалистов?
– Сейчас схожу за ним, – Ринат быстро направился к выходу. – Сергеич, кофе будете?
Он еще спрашивает! Конечно! К кофе в семье Голубчиковых особое отношение. Они, собственно, познакомились с Наткой в кофейне в тот самый перестроечный период, когда «гласность» и «ускорение» подстегивали ушлых и смышленых за свои деньги переоборудовать общественные туалеты под предприятия общественного питания. И не только их, конечно. Частный капитал постепенно начал заходить в государственные столовые и кафе. Появились первые кофемашины, атмосфера кофеен наполнилась уютом, располагающим к общению. Изменился интерьер, ушла казенщина. В меню появились милые десерты из маленьких пекарен. Пить кофе в таких заведениях стало особым ритуалом. За столиками с чашечками ароматного кофе собирались компании любителей поговорить о жизни, о переменах к лучшему. Прошли годы, а культ кофепития остался.
После короткого стука в дверь в кабинет ввалился Жора, огромный очкарик. И как он умудряется филигранно собирать улики на месте преступления?
– Сергеич, все образцы крови, взятые в комнате на месте преступления, одной группы и принадлежат убитому. Орудие убийства пока не найдено.
– А что по отпечаткам? – спросил майор.
Жора поправил очки, положил папку на стол, достал какой-то листок и отчеканил:
– Снятые отпечатки принадлежат троим: матери, сыну и кому-то третьему. По базам не проходят. Возможно, принадлежат убийце.
– Ладно, – задумчиво ответил Голубчиков, отхлебнул кофе из бумажного стаканчика, смешно причмокнул, затем проводил Жору к двери:
– Иди. Только недалеко. Я дождусь Маргариту, съездим еще раз на место преступления.
Ринат и Рита практически одновременно вбежали в кабинет, смеясь, толкаясь, подшучивая друг над другом. Ринат отчаянно симпатизировал стажеру Жуковой, а та, в свою очередь, с удовольствием пользовалась его симпатией к ней. Вот и сейчас она забрала его кофе и, устроившись на диванчике, начала смаковать напиток.
– Ритуля, не томи. Что по матери?
– Так, мать – Короткова Елизавета Васильевна, 70 лет, пенсионерка. Говорит, что после пяти вечера в дом ворвались двое. Сначала о чем-то громко говорили, потом начали бить ее сына, а потом, судя по крикам, совершили нападение. Но самого преступления она не видела, только слышала, так как находилась в другой комнате. На вопрос, как убийцы проникли в дом, ответила, что сама им открыла, потому что те представились сослуживцами Юры и якобы пришли по работе. Когда услышала шум, испугалась и поэтому сидела тихо. Странно, конечно, – Рита остановилась на секунду и затем продолжила докладывать: – Я привезла документы погибшего. Это Коротков Юрий Вадимович, 40 лет, слесарь автобазы на Рудокопровой.
Маргарита говорила бойко, обстоятельно. Красивая, глаз не
– Молодец, Рита! – похвалил Голубчиков. – Собирайся, поедем опять туда. Надо внимательно еще раз осмотреть дом, участок. Вдруг, орудие убийства где-то поблизости?
– А ты, – обратился он к Ринату, – проверь, не проходил ли наш убиенный по базам. Уж очень обстановка в доме странная.
– Слушаюсь, товарищ майор! – Ринат включил компьютер.
В отделе Хайруллина окрестили компьютерным богом. Практически хакер на ставке. Он по чистой случайности попал в полицию. Как-то сотрудники ОБЭП вышли на след банды, грабящей банковские вклады горожан. Преступление – исключительно компьютерное. Тогда же начальник полиции подключил Рината, который подрабатывал в компьютерной фирме, принадлежащей его другу и однокласснику. Хайруллин блестяще вычислил компьютерных хулиганов, после чего подполковник Авдеев предложил ему место в оперативном отделе, должность и звание лейтенанта. Ринату понравилось работа, его увлекла романтика сыска, и он прекрасно вписался в группу оперативных работников.
– Сергей Сергеевич! Можно с нами поедет Леня Бунич? – Рита закончила пить кофе, смяла бумажный стаканчик и вложила его в руку Рината, поблагодарила за напиток, взяла сумку и направилась к столу майора.
– Эта газетная крыса? – недовольно спросил он.
– Ну зачем вы так? – Жукова мило оттопырила нижнюю губу. Как ей можно отказать? – Вы же сами меня обязали работать с прессой.
Голубчиков сдался. Все-таки ничего особо важного для руководства в этом деле нет. Попахивает бытовухой. Статья попадет в городские «Криминальные хроники». Руководство лишний раз поощрит за плодотворную работу с прессой.
– Ладно, черт с ним. Пусть подъезжает.
Рита обрадованно, по-детски, захлопала в ладоши.
Еще бы! С этим Леней у нее сложились особые отношения с тех самых пор, как она с родителями приехала в Мохов из объятого пламенем войны Донецка. Что называется, голые-босые. Горожане с сочувствием отнеслись к переселенцам из Донбасса. Помогали, как могли. Особенно отличился Леня. Серия его статей о дончанах позволила горожанам узнать весь ужас положения, в которое они попали. Люди моментально понесли гуманитарную помощь, мобильные телефоны, сим-карты. Кое-кто брал на поруки целые семьи.
Леня проникся сочувствием к семье Риты и взял их жить к себе в четырешку.
Со временем родители девушки подыскали работу, а сама она поступила в университет на юрфак. Встали на ноги, сняли квартиру. Но с Леней остались с тех пор теплые, почти родственные отношения.
Не успели Голубчиков и Жукова закрыть за собой дверь, как Ринат выдал им вслед новость:
– Сергеич, подождите! Покойник-то наш был судим за убийство и по 105 оттрубил пятнашку. Освободился месяц назад. Так, может, его убили за старые дела? Кто-нибудь из родственников убитой мстит?