Линия жизни (сборник)
Шрифт:
Снаружи творилась полная неразбериха: люди бежали к центральному входу, спотыкались, некоторые падали, подымались и вновь устремлялись к своей цели. Весь этот марафон сопровождался жутким многоголосым базаром, который на сонного человека, то есть меня, наводил лишь одно раздражение. Желая выяснить, что происходит, я поймал за рукав старого тулупа пробегающего мимо меня мальца с перепачканным лицом и спросил не особо приветливым голосом:
– Что еще за паника, парень?
– Клык вернулся с похода, дядя, Клык и его отряд! – парень выглядел счастливым, а стоило ему упомянуть слово «Клык», как его пара глаз моментально превратилась в две сверкающие звезды. Любит же малышня крутых парней.
Огласив для меня ценную информацию, паренек бросился вслед за остальными, всем своим видом показывая, что не собирается терять ни секунды. Эх, молодость, время кумиров и подражаний.
Все было предельно понятно. Клык – это один из лучших бойцов Центра, прирожденный вояка, исинный лидер, мужик, который не терпит отказа, человек, который для достижения своих целей использует все возможное. В этом он был хорош и плох одновременно, с какой стороны посмотреть. Хорош, потому что в выполнении порученного задания можно было не сомневаться, а плох – цена порой бывает слишком велика. Ну, до аморальных случаев не доходило, а это многое значит.
Клык и его отряд численностью в двадцать человек получили важное задание – зачистить обширную территорию от модреков, которые обосновались на востоке в семи километрах от Центра. Прежде этот безумный солдафон поражений не терпел, интересно, что же будет на сей раз? Вероятнее всего, он перебил всех тварей и теперь вернулся с их головами, чтобы народ потешить и показать, как Центр обращается с теми, кто посягает на их территорию.
Я затушил окурок и не спеша побрел вместе с остатками опаздывающих зевак. В голове крутились мысли о том, что дальние подступы на востоке к границам нашего подземного государства спокойны, и что меня со дня на день должны послать на зачистку западных границ, а там модреки не такие активные и что особых столкновений случиться не должно. С таким приподнятым настроением я вышел к главному входу. Народу собралась тьма, но за своими мыслями, я не заметил главного: люди не кричали, не приветствовали героев, как это делалось обычно, они напряженно молчали, лишь время от времени о чем-то тихонько переговариваясь друг с другом. Озадаченный этим положением, я начал расталкивать людей, пытаясь увидеть причину их негодования.
Выглянув из-за широкой спины какого-то бородатого мужичка, я был удостоен наблюдать весьма печальную картину: перед сотнями людей, склонив голову вниз, стоял измученный человек – жалкий остаток мощного отряда. Он молчал, глядя в пол, оружие вместе с разбитым шлемом лежало на полу перед бойцом, защитный термокомбинезон исполосован многочисленными порезами, а несчастное лицо изуродовано синяками и кровоподтеками. Это что, мутировавшие твари ему так по щам надавали?
– Что произошло, Клык? – выкрикнул кто-то из толпы.
Командир поднял избитое лицо, оглядел толпу виноватым и бесконечно печальным взглядом.
– Люди, – сказал он глухо, – это люди снаружи… Их были десятки в лесу…, – он говорил отрывками, от чего понять смысл становилось довольно тяжело, но толпа молчала, стараясь не упустить ни единого слова. – Они напали внезапно, просто появились из неоткуда.… Перебили практически весь отряд, нескольких раненых взяли в плен, мне удалось сбежать, – вояка шмыгнул носом, – чтобы предупредить Центр.… Еще они…
– Что?
– Говори, Клык! – орали из толпы.
Военный уж было открыл рот, чтобы рассказать народу страшную правду, как вдруг резкий и бесконечно властный голос помешал ему это сделать.
– Довольно! Клык, об этом ты будешь говорить только со мной! – сказал высокий и по-спортивному подтянутый человек в военной форме, который ловко и почти незаметно вынырнул вместе со своей помощницей Эмми из недр толпы прямо к раненному командиру.
– Да, Министр, – кротко ответил Клык, немного склонив голову.
Министр – это глава Центра. Он тут всем заправляет. Лысый, с небольшими бакенбардами, крючковатым носом и неестественно выпирающим подбородком. Руки всегда держит за спиной, имеет манию подслушивать. А так – хороший мужик, добрый, но строгий, если потребуется. А как иначе? Раньше это качество приветствовалось, а сейчас, когда на дворе конец света – оно стало необходимо. Эмми – его помощница. Так, выполняет разные секретные поручения от Министра, всегда в курсе всех последних событий, красивая, стройная, но весьма стервозная. Короче, баба в высоком чине.
Глава что-то шепнул на ухо Клыку, тот кивнул и медленно, хромая на правую ногу, направился к коридору. Эмми за ним. Толпа шарахнулась в стороны, пропуская командира и даму, а мне на плечо вдруг дружественно опустилась чья-то рука. В принципе, я уже догадывался кто это.
– О, Штык! – воскликнул Министр, как будто не видел меня сто лет. – Как поживаешь?
Помимо подглядывания у нашего главного всегда была дурацкая привычка начинать важный разговор с ненужной прелюдии, которая всегда безошибочно указывала на будущие неприятности.
– Зайди-ка ко мне через пол часика, хорошо? – Министр улыбнулся.
Ну, я же говорил?
– Слушаюсь, – покорно отозвался я и направился в свою комнату.
Подойдя к двери, за которой располагалась спальня и одновременно рабочий кабинет нашего руководителя, я прислушался. Тиша, ничего не слышно. Жаль, а ведь так хотелось хоть раз подслушать, как говорит начальство с другими людьми. Не распознав никаких подозрительных звуков, я трижды постучал по металлу.
– Войдите! – отозвался с другой стороны нерадостный голос.
Вошел. Внутри у шефа было все по скромному, впрочем, как и у всех жителей Центра: старая кровать, рядом ветхая тумба с книгами, у противоположной стены шкаф, в центе комнаты стол с кипой бумаг и другими канцелярскими принадлежностями. Министр сидел на кровати, посвежевший Клык напротив него на табуретке. Эмми, слава Богу, не было. Они смотрели на меня так, словно не ждали. Я застыл в дверях и, поежившись, недоуменно обвел их ничего непонимающим взглядом.