Линни: Во имя любви
Шрифт:
— Я хорошо выгляжу?
На ее лице застыло бесстрастное выражение.
— Конечно, мэм Линни. Как всегда. — Она осторожно подбирала слова. — Но, пожалуйста, присядьте. Я приготовлю вашу трубку. Это вас успокоит. А затем я принесу вам чашку вашего любимого чая.
— Мне не нужна трубка. На это нет времени. Пойдем… пойдем со мной. Дэвид… Где Дэвид?
— Он играет с детьми Вилтонов, мэм Линни. Вы забыли?
— Возьми мою сумочку, Малти, и следуй за мной.
Я сбежала по лестнице в холл, все время поторапливая
— Пожалуйста, Малти! Мы можем опоздать. Ты можешь идти быстрее?
Я кивнула чапраси, но, прежде чем он успел открыть дверь, она сама распахнулась.
Я задержала дыхание. Вход преградила массивная туша Сомерса.
— Здравствуй, Линни.
Он был очень спокоен.
Я попятилась, налетев на Малти, которая выронила сумочку.
Сумка привлекла внимание моего мужа.
— Ты собиралась на улицу, Линни?
Сомерс не сдвинулся с места, продолжая загораживать дверь.
— Нет… Вообще-то да. Мы с Малти собирались пойти на майдан… Мы часто туда ходим в это время, правда, Малти?
Я повернулась к ней.
Малти застыла с распахнутым ртом.
Сомерс вошел в дом, не закрывая дверь.
— Ты собиралась на прогулку в самое жаркое время дня, без солнцезащитного шлема и даже без зонтика — в этом наряде?
Его щеки горели нездоровым румянцем.
Я посмотрела на свое обвисшее платье — на одном из рукавов красовалось жирное пятно, на талии не хватало одной пуговицы.
— Почему… почему ты дома?
— Лихорадка, — коротко ответил Сомерс.
Значит, его старый враг, малярия…
— Я пойду лягу в кровать. Малти, не позволяй своей хозяйке выходить из дома. Ты поняла?
Я схватила его за рукав.
— Но, Сомерс, я только хотела…
Он тряхнул рукой, сбрасывая мою ладонь, и больно схватил меня за нос. Перед моими глазами замелькали разноцветные пятна.
— Я запрещаю тебе! Ты не выставишь меня на посмешище, разгуливая по городу, одетая как шлюха, каковой ты на самом деле и являешься.
Я услышала вздох Малти и шорох одежд чапраси.
— Меня тошнит от твоего вида! Шлюха!
Мне хотелось плюнуть Сомерсу в лицо, гордо поднять голову и сказать, что да, я действительно шлюха. Я испытывала соблазн крикнуть ему, что Дэвид не его сын. Что я всегда оставалась той, кем он меня считал. Что я соединилась с мужчиной с радостью, для собственного удовольствия, и что Дэвид был плодом этой любви, а не его грубого изнасилования. Но, конечно, я промолчала. То, что я скрывала шесть лет, являлось моей козырной картой. Я тряхнула головой, чтобы опомниться и удержать язык за зубами, и попыталась обойти Сомерса.
Он схватил меня за платье и изо всех сил потянул к себе. Послышался громкий
Малти встала передо мной, пытаясь прикрыть мою наготу своим шарфом, сорванным с головы.
Сомерс выронил лоскуты ткани и дрожащим пальцем указал в мою сторону.
— Что такое, Сомерс? — прошипела я, отталкивая Малти в сторону и выпрямляясь перед ним, чтобы показать свой шрам. — Разве тебе не понравилось увиденное? А я-то думала, что ты знаешь обо мне абсолютно все.
— Мэм Линни! Мэм Линни! — закричала Малти. — Пожалуйста! Не злите его! Пожалуйста!
Она расплакалась, закрыв лицо руками.
Сомерс стряхнул с себя чапраси и выпрямился. Его лицо по-прежнему было бледным, на лбу бисером блестел пот.
— Что это? — прошептал он.
— А на что это похоже? На подарок от старого любовника? — Я больше не обращала внимания на свой тон и на слова. Меня переполняла ненависть к мужу.
Но я не дождалась ответа — Сомерс вдруг застонал и согнулся. Чапраси потащил его через холл к спальне. Я проскользнула в открытую дверь и что было духу бросилась бежать по улице. Под ногами хрустели ракушки. Я тяжело дышала, с непривычки у меня закололо в груди. Я даже не успела добежать до конца улицы, когда меня сзади обхватили большие руки в перчатках.
Это был чапраси, несомненно, посланный Сомерсом, чтобы меня вернуть. Я вырывалась из его цепких рук.
— Отпусти меня! — бормотала я. — Ты должен выполнять мои приказы!
Но он продолжал крепко меня держать. Взглянув через плечо, я увидела, что его лицо не выражает никаких чувств. Я изворачивалась, словно беспомощный котенок. Малти была рядом. Все еще плача, она протягивала руку, чтобы стереть слюну с моего подбородка, пыталась прикрыть мое тело остатками платья, успокаивала, пока чапраси тащил меня домой.
Этот небольшой всплеск активности лишил меня последних сил: я больше не могла сопротивляться и побежденно приникла к чапраси, который отвел меня в дом и уложил в кровать.
Позже, лежа в спальне, я отослала мальчика с опахалом и Малти.
— Я не хочу уходить, мэм Линни, — сказала моя айя. — Вам нельзя оставаться одной. Вы огорчены.
Но в конце концов я убедила ее, что собираюсь поспать, и Малти вышла, оставив дверь приоткрытой. Я уверена, что она осталась в коридоре, прислушиваясь к каждому моему движению. Я сидела перед туалетным столиком, оснащенным зеркалом, глядя на свои руки, лежащие на коленях, белые и неподвижные, словно мертвые голуби.