Линни: Во имя любви
Шрифт:
Он помогал мне забыть о моей жизни с Сомерсом, о гнетущем присутствии такой чужеродной здесь английской атмосферы и напоминал о счастливом времени, проведенном с Даудом.
Но шло время, моему сыну исполнился год, а затем и два. Дэвид стал меньше во мне нуждаться, и передо мной снова разверзлась бездна одиночества. Приступы беспокойства и отчаяния становились все дольше и сильнее. Улыбка Дэвида вызывала во мне отчаянную тоску по Дауду, по обнимавшим меня сильным рукам, и сердечная боль никак не желала утихать.
Я была чужой в своем собственном доме, чужой в «английской Индии». Теперь я проводила
У Сомерса больше не было причин меня избивать, несмотря на то что время от времени он все еще мог меня ударить, — в связи с происшедшей во мне переменой у него пропала тяга к жестоким побоям. Эта игра потеряла для Сомерса свою прелесть: он посчитал меня сломленной. Я вспомнила, как Дауд укрощал лошадей: он действовал лаской. Сомерс же пользовался противоположным методом, и я научилась покоряться ради своего сына.
Так что я вела спокойную, почти затворническую жизнь, находя радость в Дэвиде, однако постепенно поняла, что не смогу вечно жить на грани нервного срыва.
Незадолго до того как Дэвиду исполнилось три года, я случайно услышала о нескольких женщинах, которые регулярно проводили встречи в доме на другом конце Гарден-Рич. Они изготавливали брошюры для недавно прибывших англичанок. Содержание брошюр варьировалось от базового курса хинди, достаточного для общения со слугами, до рецептов английской и индийской кухонь и советов, как справиться с легкими недомоганиями, вызванными переменой климата. Такое занятие представляло для меня некоторый интерес: оно было связано с выпуском книг. Женщины встретили меня с распростертыми объятиями, и я начала работать над брошюрой, посвященной индийским растениям, которые обладают целебными свойствами. Страницы печатались на старинном типографском прессе, присланном из Мадраса. Мистер Эллиот, в доме которого мы проводили встречи (он был мужем одной из моих новых знакомых), работал на прессе для нас. Во время последней встречи я показала некоторым леди все то, что запомнила, работая в переплетной мастерской в Ливерпуле, и мы принялись за изготовление простых обложек из цветастой ткани и плотной писчей бумаги. Я экспериментировала с куском красного шелка, вышивая его золотыми и цветными нитками.
Эти встречи стали для меня отдушиной. Я ждала их с нетерпением и впервые за все это
Однажды вечером я, напевая себе под нос, расчесывала волосы и думала о предстоящей завтрашней встрече. Прохладный сезон только начался, и, как обычно в это время года, настроение у всех было приподнятое. Я вдыхала свежий воздух, сидя у открытого окна, пощипывала щеки, чтобы придать им румянец, и думала о красном шелковом переплете.
Затем в комнату вошел Сомерс. Он встал возле двери, и я увидела его отражение в зеркале. Я повернулась к нему.
— Я слышал, что ты связалась с этими людьми, Линни. С этими книжниками.
Я отложила гребень в сторону.
— Думаю, брошюры приносят немалую пользу, особенно молодым новоприбывшим леди. Жаль, что у меня не было ничего подобного, когда…
— Ты туда больше не пойдешь.
Я встала и шагнула к нему навстречу. Улыбка исчезла с моего лица.
— Но… Но почему? Это занятие как раз для леди. Ты же сказал, что я могу…
Он снова меня перебил:
— В этом занятии задействованы метисы, Линни.
— Некоторые из женщин англоиндианки, но…
— Они все полукровки. Так же как и Эллиот, который работает клерком в муниципальном учреждении.
— Мистер Эллиот образованный, очень приятный и воспитанный человек. Так же как и его жена. Какое значение имеет то, что…
— Участь жены этого Сноу так тебя ничему и не научила?
— Ее звали Фейт.
— Ты, кажется, забыла, что я запрещаю тебе водить знакомство с кем попало, особенно если в жилах этих людей не течет чистая кровь норманнов или саксов.
— Ты считаешь, что их темная кожа оставляет следы на страницах, Сомерс?
Он стиснул челюсти.
— Мы пытаемся навести в Индии хоть какой-то порядок, мы все работаем над тем — это касается и тебя, хочешь ты этого или нет, — чтобы сделать эту страну цивилизованной. Мы здесь главные, поэтому наш моральный долг…
— Но, мне кажется, я тоже способствую всеобщему делу — создавая брошюры, которые помогают молодым англичанкам, незнакомым с Индией, понять ее культуру и привыкнуть к новым условиям.
— Дело не в брошюрах, а в людях, с которыми ты встречаешься. И, как я уже сказал, мое решение не подлежит обсуждению.
Сомерс подошел поближе.
От злости у меня застучало в ушах.
— Значит, ты ожидаешь от меня, что я буду исполнять свой долг и при этом во всем тебе повиноваться?
— Называй это как хочешь, Линни. Однако ты будешь заниматься только такой деятельностью, которую я посчитаю подходящей для тебя. Ты жена саиба, а не какого-то там клерка, который официально не трудоустроен. Ты больше не будешь ставить меня в неловкое положение.
— А почему то, что я делаю, должно ставить тебя в неловкое положение? Мистер Эллиот говорит…
— Я прекрасно знаю, что именно он говорит.
— Значит, ты с ним знаком? — Я посмотрела в хмурое лицо своего мужа. — Ты что, Сомерс, завидуешь мне, потому что я нашла себе интересное занятие? Может, тебе просто не нравится, что у меня наконец появилась какая-то работа? И эти люди меня уважают — ты знал об этом? Вот в чем дело, разве я не права?
Он засмеялся.
— Работа? Ты называешь это работой? — Он повысил голос. — Я больше не желаю слушать подобную чушь!