Линни: Во имя любви
Шрифт:
Доктор Хаверлок откинулся на спинку своего потертого кресла.
— Чем я могу вам помочь?
— Я уже довольно продолжительное время плохо себя чувствую по утрам, — сказала я дрожащим голосом, глядя в пол. — И иногда совсем без причин у меня начинает ужасно кружиться голова. А сегодня утром, когда я почувствовала запах бекона, который мой муж ел на завтрак, я…
— Довольно, — прервал меня мистер Хаверлок. — Полагаю, вы ждете ребенка.
Он взял солидную щепоть нюхательного табака из небольшой лакированной табакерки, стоявшей на столе, и шумно втянул ее носом.
— Это ваш первенец?
Я кивнула.
— Еще есть вопросы?
На этот раз я покачала головой.
—
— В этом нет никакой необходимости. Симптомы вполне ясны. Нужно только подсчитать, когда ваш ребенок появится на свет. Когда у вас последний раз были месячные?
— В начале июля, — опустив глаза, солгала я.
Доктор принялся изучать засаленный календарь.
— Значит, ребенка ожидайте в последних числах марта.
Мистер Хаверлок встал, выпрямился и достал из кармана жилета круглые серебряные часы. Он щелчком открыл крышку и посмотрел на циферблат.
— Ну вот и все, миссис… как вы назвались?
— Инграм. Миссис Сомерс Инграм.
Лицо доктора Хаверлока прояснилось, и он впервые взглянул на меня с интересом. Он отряхнул с рукава табачные крошки.
— Ах да, Сомерс Инграм. Ну… Ну тогда, полагаю, эта новость сделает вашего мужа счастливым.
— Да.
Я забрала перчатки и ридикюль и направилась к двери. Доктор Хаверлок последовал за мной.
— Если у вас возникнут какие-либо неприятные ощущения, сразу же обращайтесь ко мне.
Теперь, после упоминания имени Сомерса, голос доктора потеплел.
— Старайтесь как можно больше отдыхать. Не ешьте острого, и никаких расстройств или истерик. Через семь с половиной месяцев все закончится.
Он по-отцовски улыбнулся, похлопав меня по плечу.
— Роды — это довольно грязное дело, но без этого, боюсь, не обойтись.
Я заставила себя улыбнуться.
— Спасибо вам, доктор Хаверлок.
Он открыл передо мной дверь.
— Миссис Инграм, когда начнутся схватки, пошлите за помощью к одной из наших женщин, не доверяйте этим индийским повитухам.
— Ну конечно же, доктор Хаверлок, — ответила я сладким голосом. Но как только за спиной тяжело захлопнулась дверь, моя улыбка исчезла.
* * *
Вечером, когда я рассказала обо всем Сомерсу, его лицо отразило целую бурю эмоций: удивление, испуг, подозрение.
— Как это? Ты ждешь ребенка?
— Разве ты забыл, Сомерс? Та ночь, поводок Нила, когда ты…
Он поднял вверх ладонь.
— Хорошо, хорошо. Проклятье! Я не хочу ребенка, Линни. Я же сказал тебе, что у нас не будет детей.
— Ты также сказал, что никогда ко мне не притронешься.
Он сел, вытянув ноги.
— Я совсем не заинтересован в том, чтобы становиться отцом.
Я ждала.
— Ладно, — произнес Сомерс наконец, — все равно теперь с этим уже ничего нельзя поделать. Может, хоть это тебя наконец успокоит.
Я кивнула.
— Возможно.
18 сентября 1832 года
Милый Шейкер,
мои поздравления вам с Селиной.Я очень обрадовалась, узнав о вашей помолвке.Ты не написал, когда вы собираетесь пожениться. Надеюсь, скоро?
Я возвратилась из Симлы намного раньше, чем предполагалось.Уверена, новость о трагической смерти Фейт уже дошла до Ливерпуля.Это так
Как здорово, что ты можешь отправиться в Лондон, чтобы брать некоторое время уроки у известного доктора Фредерика Квина [42] .Я с нетерпением буду ждать известий о его гомеопатической практике на Кинг-стрит (насколько я помню, она начинается уже в этом месяце) и о том, чему ты там научишься.
Несмотря на окутывающий меня саван печали —и, я уверена, Селина чувствует себя так же, —из-за смерти Фейт, я не сомневаюсь, что бедняжка желала бы нам счастья.Кажется, тебя заинтересовали и порадовали новые возможности медицины, а Селина станет для тебя чудесной спутницей жизни.У меня тоже есть маленькая радостная новость.Я жду ребенка и очень счастлива по этому поводу.
42
Фредерик Херви Фостер Квин (1799—1879) — известный врач-гомеопат, обладавший большим влиянием. В 1849 г. основал в Лондоне гомеопатический госпиталь, который впоследствии стал именоваться Лондонским королевским гомеопатическим госпиталем.(Примеч.ред.)
С наилучшими пожеланиями,
Линни
P. S. Настойка, приготавливаемая из листьев асаганда —скромного кустарника, известного в Англии как физалис, или песья вишня, —используется при лихорадках и как успокоительное средство при волнениях.
Мы с Сомерсом никогда не говорили о моей беременности, хотя порой я замечала, как он с тревогой смотрит на мой растущий живот. Я послала Малти с запиской к Нани Меера, попросив помочь мне, когда придет время рожать, и предложив ей временно переехать к нам, правда, конечно, в одну из хижин для прислуги. Именно здесь, в одной из маленьких чистых комнат, она ощупывала меня теплыми сухими руками и говорила, что беременность протекает хорошо. Я рассказала ей, что уже рожала однажды, и Нани Меера уверила меня, что в таком случае на этот раз все пройдет гораздо легче.
Шли месяцы. Я чувствовала небывалое умиротворение. Я отсылала обратно приглашения, которые приходили нам с Сомерсом, — он часто посещал званые вечера один, — принося свои извинения и ссылаясь на беременность. Почти все время я проводила сидя на веранде. Сумерки в Калькутте наступали быстро, и я, ожидая, когда первое дуновение ночного ветра потревожит листья, слушала стрекот сверчков, кваканье лягушек и размышляла над тем, слышно ли все это ребенку. Когда с началом Прохладного сезона жара спала и иголка уже не выскальзывала из потных пальцев, я с помощью Малти принялась за шитье. Я готовила приданое для ребенка: крошечные распашонки, шапочки и белье.