Лионская красавица или любовь и гордость

Бульвер-Литтон Эдвард Джордж

Когда же в счастье ты почти забудешь

О том, кто так любил тебя, кто столько

Зла причинил тебе, - ты помни лишь о том,

Что вечно будет жить воспоминанье

Об ангеле, который посетил

Крестьянскую лачугу...

Входит вдова.

Mельнот

Вот и мама!

Послушай, мама, не считай, что это

Моя жена. Она наш гость почетный.

Сейчас ты проводи ее к себе.

Пусть комната убога, да зато

Под честной крышей моего отца

Никто еще нарушить не посмел

Сон добродетели. Ступай, Полина.

Вдова

Как не жена? Я что-то не пойму.

Mельнот

Молю тебя - не говори, а действуй...

Вдова поднимается по лестнице. Полина смотрит ей вслед, оборачивается и

плачет.

Спаси ее господь и сохрани! {*}

(Обессиленный, падает на стул.)

{* Перевод Р. Сефа.}

ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

СЦЕНА ПЕРВАЯ

Та же декорация. Mельнот сидит у стола и пишет. Брезжит рассвет.

Mельнот. Наконец-то она задремала! Слава небесам, хоть на короткий миг она забудет обо мне! Смолкли отчаянные рыдания, они разрывали мне сердце в эту бесконечно долгую, мучительную ночь. Наконец-то все стихло! Сейчас пойду отправлю с посланным письмо отцу Полины; как только он приедет, вручу ему мое согласие на развод. А там, о родина моя, Франция, прими в ряды твоих защитников, твоих солдат - крестьянского сына! Страна наша не кичлива, она не погнушается кровью, сердцем и верной рукой бедняка!

Входит вдова.

Вдова. Сын мой, ты поступил бесчестно; но всякий грех несет в себе и кару. И в час раскаяния не мне, матери твоей, упрекать тебя.

Mельнот. Сделанного не воротишь. А если человек горько раскаивается и жаждет искупить свою вину, то для него не потеряна надежда. Утешься, матушка, придет время, ты еще будешь гордиться сыном. Но не забудь, как жестоко была оскорблена эта девушка; и ради всего святого прошу тебя: будь с ней терпелива, окажи ей почет и уважение. Заплачет она - успокой, а станет бранить меня - молчи. Еще немного - и все кончится. Сейчас я отправлю посланного к отцу Полины, он стрелой туда домчится. Прощай, я скоро возвращусь.

Вдова. Иного исхода у тебя нет, мой сын. Ты запутался, сбился с пути, но ты не ожесточился. Твое сердце по-прежнему великодушно; ведь и в те дни, когда тебя одолевали самые заносчивые мечты, ты никогда не стыдился своей бедной матери.

Mельнот. Тебя стыдиться! Нет, матушка, если я все это вынес, остался жить, не потерял надежды, то лишь потому, что не смею умереть, пока не верну своего драгоценного наследства, - чистую совесть и доброе имя, которые вы с покойным отцом оставили мне. Я снова завладею ими. Благослови тебя господь, матушка! (Уходит.)

Вдова. Мой бедный мальчик! Как посмотрю на него, так у меня сердце кровью обливается!

На верхней площадке появляется Полина. Смотрит вниз и, подождав немного,

спускается с лестницы.

Полина (в сторону). Его нет! Он пощадил меня, избавил от мучения на него глядеть, он по крайней мере деликатен, но эта комната без него опустела. О, как бы я хотела его ненавидеть - этого сына садовника! И все же он так благороден... Нет, нет! Надо быть ничтожеством, чтобы простить его.

Вдова. Доброе утро, мадам; я бы пришла помочь вам, если бы знала, что вы уже проснулись.

Полина. Ну что вы - жена вашего сына должна прислуживать себе сама.

Вдова. Жена моего сына! Пусть эта мысль вас не тревожит, мадам, сын сказал мне, что даст вам развод. И я еще доживу до того дня, когда он улыбнется. В нашей деревне сколько хочешь молодых красоток, может, какая и утешит его.

Полина. Наверно, так и будет... Наш брак расторгнут, он снова женится... Конечно, старуха права... (Плачет.)

Вдова. Он мог жениться на самой богатой девушке в округе, если б захотел; но он совсем потерял голову, бедняжка, ничего и никого не видел, кроме вас. (Плачет.)

Полина. Не плачьте, матушка.

Вдова. Ах, я знаю, он поступил с вами бесчестно. Но любовь упряма и в молодости не так-то легко с ней справиться. Не плачьте же, мадам, не надо...

Полина. Ничего... Так что вы сказали? Продолжайте.

Вдова. Я не оправдываю сына, мадам, да только ведь он был не в своем уме.

Полина. Но он всегда... всегда, значит (всхлипывает), меня любил?

Вдова. Да, ни о ком другом он и думать не хотел. Вот, полюбуйтесь, он начал рисовать, чтобы изобразить вашу красоту. (Откидывает покрывало с мольберта.) Но теперь с этим покончено, слава богу, вы сами его исцелили от этой напасти. Господи, а накормить-то вас я и забыла!

Полина. Мне, право, не до еды, не хлопочите.

Вдова. Нет, мадам, я от вас не отстану. Кофе вас освежит. А яйца и молоко у нас чудесные. Я достану чашечку Клода - она из настоящего севрского фарфора; мой сын накопил денег и купил ее три года тому назад - лишь только потому, что на ней выведено золотом "Полина".

Полина. Три года тому назад! Бедный Клод! Благодарю вас; да, пожалуй, я выпила бы кофе. (В сторону.) О, будь он дворянином, пусть даже самым захудалым, или хотя бы коммерсантом. Но сын садовника... И этот дом! Нет, это ужасно!

Обе садятся к столу. Босан приоткрывает ставни, заглядывает.

Босан. Так, так... Значит, путь свободен. Я видел Клода на тропинке. Воспользуюсь удобным случаем. (Закрывает ставни и стучит в дверь.)

Полина (вздрогнув). Уж не отец ли? Ведь Клод еще не посылал за ним? (В сторону.) Неужто он так хочет избавиться от меня?