Лира. Жизнь на грани миров
Шрифт:
– Ты слишком давишь, - призналась честно.
– От моего давления ты задыхаешься?
– Что?
– не понимаю его.
– От моего давления ты задыхаешься?
– он положил свои руки мне на талию. Мне приходилось задирать голову, чтобы заглянуть в его глаза.
Задумалась, потонув в тёмной зелени его глаз.
– Порою - да. Я попробую, - решила для себя.
– Но не дави на меня.
– Ты выйдешь за меня?
– переспросил он.
– Ты спрашиваешь как Лигат или Уитворт?
– Как Лигат.
Сердце застучало быстрее, словно меня загнали в клетку.
– Я ведь уже твоя невеста, - почему-то сказать "да" или "нет" я не решалась.
– Тогда ты своё согласие не давала. А сейчас я спрашиваю именно тебя. Хочешь ли ты стать моей женой?
Его близость уже так сильно не пугала, поцелуи дарили наслаждение, но стать его женой... Навсегда... Слишком опрометчивое решение. Мы до сих пор чужие друг для друга люди. Даже то, что во мне вызываются определённые чувства на его поцелуи - всего лишь энергетическая связь да химия. А мне этого мало.
– Ты дрожишь. Неужели я так тебе противен?
– Ли...
– я прижалась к его груди и ощутила, что его сердце тоже стучит быстро.
– Дай мне немного времени. Я обещаю хранить тебе верность, пока мы жених и невеста, а также если мы станем мужем и женой. И в мыслях, и в прикосновениях. Большего пока не могу обещать. Я тебя совсем не знаю. А это ведь на всю жизнь, навсегда.
Он прижал меня к себе крепко-крепко, почти до боли. Зарылся лицом в мои распущенные волосы, спускающиеся до колен.
Чудно, но я сейчас уже не ощущала приступа паники. Наоборот, стало тепло и уютно.
– А мадам Лизетт выйдет за сэра Уитворта замуж?
– шепчет он.
– Если так требует задание, то - да, - переложила решение на плечи наших военных.
– Нужно "обрадовать" мадам Джейн, - прошептал Ли мне на ухо, обдавая его горячим дыханием и усиливая мою дрожь.
– Сейчас поедем с постоялого двора домой, будешь делать уроки.
– Как скажете, сэр Джо, - сказала я по-английски.
Он отстранился, взял мои чёрные перчатки, помог надеть их, после чего достал из своего костюма перстень с огромным изумрудом и надел мне на правый безымянный палец. Затем начал колдовать с моими волосами, подбирая их. Они были тонкие, и хоть и длинные, но под парик хорошо укладывались за счёт малого объёма. От его прикосновений хотелось большего. Того, что порядочные девушки не могут иметь до замужества.
"Но ты уже замужем. Тебе можно," - прошептало внутреннее Я. А может, моя Совесть.
"Тогда пути назад не будет, - ответила самой себе.
– Это всего лишь страсть. Желания тела, а не души. Я не хочу потом жалеть".
Лишь после того, как парик был водружен на голову, закреплён вместе со шляпкой, вуалью, проверены наши внешние облики, он обнял меня, и пространство вокруг нас изменилось.
Глава 11
Оказавшись в другой стране, бросилась в глаза захудалость этого места, а также изменившийся затхлый запах пота. В дверь кто-то тарабанил.
– Сэр! Откройте!
Ли бросился к аккуратно застеленной постели, стал комкать покрывало, одеяло, прыгать по перине, разбрасывая подушки. Относительный порядок тут же исчез. Ли бросил взгляд на меня, подскочил, чуть сминая платье, парик. Я в долгу не осталась, взбаламутив его волосы. Это больше похоже на попытку привести себя в порядок в условии отсутствия хотя бы расчёски. Пуговицы его фрака небрежно расстегнула.
После чего он всё же открыл, а я заметила подле своего платья свою шашку. В том, что это именно моя - я не сомневалась. Рукоять была именная, хотя и зашифрованная арабской вязью.
На пороге оказался наш возница.
– Уильям? Что вы тут забыли?
– спросил Ли возницу вместо приветствия.
– Вы просили разбудить вас в полдень.
– Да, но не вламываться ко мне. Чуть дверь с петель не спустили.
Возница чуть стушевался, но шляпу, комкаемую руками, продолжил сжимать до побелевших костяшек. Боится, что жалования лишат?
– Не сердитесь, сэр, - подошла я к жениху, загораживая вид оружия.
– Думается Уильям перестарался, но такое больше наверняка не повторится, - я повернулась к вознице, будто ища поддержки своих слов.
Тот закивал головой.
– Да-да, не повторится.
– Ладно, так уж и быть, прощаю в первый и последний раз, в вашу честь, дорогая, - и Ли взял мою правую руку с перстнем.
Возница заметил. Растерялся.
– Мадам, сэр, могу я вас поздравить?
– Можете, Уильям.
Поклонился в пояс, пробормотал несвязно пожелания счастливой жизни, причём искренне, насколько я могла судить по его ауре.
– Ты передал мадам Джейн мои слова?
– прервал речь Ли.
– Да, сэр. Мадам не обрадовалась, но ничего не сказала.
– Хорошо. Мы сейчас спустимся.
– А есть будете сэр? Хозяин постоялого двора не знал, подавать или нет.
– Возьми с собой.
Уильям убежал, а мы с женихом остались одни. Я подошла к шашке, накрыла ту юбкой, ловким движением ноги, подняла её, после чего, задрав юбку, примотала к ноге подвязкой.
– Всё в порядке?
– спросил Ли.
– Да, просто поправляла...
– продолжать не стала, не желая лгать.
После чего подошла к жениху и застегнула расстёгнутые пуговицы, поправила его волосы. Он мои - тоже.
Отправившись в путь, Ли занял мой рот едой, да и свой тоже. И хоть есть я особо не хотела, пришлось клевать. Ли делал вид, что ест, а я уроками занималась.
А как всё сделала, жених стал со мной общаться то на французском, то на английском, причём довольно быстро, не давая возможности подумать. У меня лишь один раз возникла мысль: что, если ко мне на русском обратятся? И хоть прошло уже лет пятьдесят с выхода Англии и Франции из нашей империи, и вряд ли кто русский язык помнит, потому как французский продвигали как местный язык ещё во времена империи, а потом, после выхода из оной русский просто запретили как государственный, постепенно искореняя его. Старики может ещё помнят, при условии, что живы. А страну за эти пятьдесят лет превратили в помойную яму.