Лирика

Рубцов Николай Михайлович

‹1966›

Отплытие

Размытый путь. Кривые тополя.Я слушал шум – была пора отлёта.И вот я встал и вышел за ворота,Где простирались желтые поля,И вдаль пошел… Вдали тоскливо пелГудок чужой земли, гудок разлуки!Но, глядя вдаль и вслушиваясь в звуки,Я ни о чем еще не сожалел…Была суровой пристань в поздний час.Искрясь, во тьме горели папиросы,И трап стонал, и хмурые матросыУстало поторапливали нас.И вдруг такой повеяло с полейТоской любви, тоской свиданий кратких!Я уплывал… все дальше… без оглядкиНа мглистый берег юности своей.

1967

Тост

За

Вологду, землю родную,Я снова стакан подниму!И снова тебя поцелую,И снова отправлюсь во тьму,И вновь будет дождичек литься…Пусть все это длится и длится!

1967

Детство

Мать умерла.Отец ушел на фронт.Соседка злаяНе дает проходу.Я смутно помнюУтро похоронИ за окошкомСкудную природу.Откуда только —Как из-под земли! —Взялись в жильеИ сумерки, и сырость…Но вот однаждыВсе переменилось.За мной пришли,Куда-то повезли.Я смутно помнюПозднюю реку,Огни на ней,И скрип, и плеск парома,И крик «Скорей!»,Потом раскаты громаИ дождь… ПотомДетдом на берегу.Вот говорят,Что скуден был паек,Что были ночиС холодом, с тоскою, —Я лучше помнюИвы над рекоюИ запоздалыйВ поле огонек.До слёз теперьЛюбимые места!И там, в глуши,Под крышею детдомаДля нас звучалоКак-то незнакомо,Нас оскорблялоСлово «сирота».Хотя старушкиМестных деревеньИ впрямь на насТак жалобно глядели,Как на сирот несчастныхВ самом деле,Но время шло,И приближался день,Когда раздалсяПраведный салют,Когда прошлаВоенная морока,И нам подъемОбъявлен был до срока,И все кричали:– Гитлеру капут!Еще прошлоНемного быстрых лет,И стало грустно вновь:Мы уезжали!Тогда нас всейДеревней провожали,Туман покрылРазлуки нашей след…

‹1967›

Посвящение другу

Замерзают мои георгины.И последние ночи близки.И на комья желтеющей глиныЗа ограду летят лепестки…Нет, меня не порадует – что ты! —Одинокая странствий звезда.Пролетели мои самолеты,Просвистели мои поезда.Прогудели мои пароходы,Проскрипели телеги мои, —Я пришел к тебе в дни непогоды,Так изволь, хоть водой напои!Не порвать мне житейские цепи,Не умчаться, глазами горя,В пугачевские вольные степи,Где гуляла душа бунтаря.Не порвать мне мучительной связиС долгой осенью нашей земли,С деревцом у сырой коновязи,С журавлями в холодной дали…Но люблю тебя в дни непогодыИ желаю тебе навсегда,Чтоб гудели твои пароходы,Чтоб свистели твои поезда!

‹1967›

Цветы

Владимиру Максимову

По утрам умываясь росой,Как цвели они! Как красовались!Но упали они под косой,И спросил я: – А как назывались? —И мерещилось многие дниЧто-то тайное в этой развязке:Слишком грустно и нежно ониНазывались – «анютины глазки».

1965

«Доволен я буквально всем!..»

Доволен я буквально всем!На животе лежу и емБруснику, спелую бруснику!Пугаю ящериц на пне,Потом валяюсь на спине,Внимая жалобному крикуБолотной птицы…Надо мнойМежду березой и соснойВ своей печали бесконечнойПлывут, как мысли, облака,Внизу волнуется река,Как чувство радости беспечной…Я так люблю осенний лес,Над ним – сияние небес,Что я хотел бы превратитьсяИли в багряный тихий лист,Иль в дождевой веселый свист,Но, превратившись, возродитьсяИ возвратиться в отчий дом,Чтобы однажды в доме томПеред дорогою большоюСказать: – Я был в лесу листом! —Сказать: – Я был в лесу дождем! —Поверьте мне: я чист душою…

‹1967›

Старик

Идет старик в простой одежде.Один идет издалека.Не греет солнышко, как прежде.Шумит осенняя река.Кружились птицы и кричалиВо мраке тучи грозовой,И было все полно печалиНад этой старой головой.Глядел он ласково и долгоНа всех, кто встретится ему,Глядел на птиц, глядел на елку…Наверно, трудно одному.Когда, поёживаясь зябко,Поест немного и поспит,Ему какая-нибудь бабкаПоднять котомку пособит.Глядит глазами голубыми,Несет котомку на горбу,Словами тихими, скупымиБлагодарит свою судьбу.Не помнит он, что было прежде,И не боится черных туч,Идет себе в простой одеждеС душою светлою, как луч!

‹1967›

Ночь на родине

Высокий дуб. Глубокая вода.Спокойные кругом ложатся тени.И тихо так, как будто никогдаПрирода здесь не знала потрясений!И тихо так, как будто никогдаЗдесь крыши сёл не слыхивали грома!Не встрепенется ветер у пруда,И на дворе не зашуршит солома,И редок сонный коростеля крик…Вернулся я – былое не вернется!Ну что же? Пусть хоть это остается,Продлится пусть хотя бы этот миг,Когда души не трогает беда,И так спокойно двигаются тени,И тихо так, как будто никогдаУже не будет в жизни потрясений,И всей душой, которую не жальВсю потопить в таинственном и милом,Овладевает светлая печаль,Как лунный свет овладевает миром…

‹1967›

Последний пароход

Памяти А. Яшина

… Мы сразу стали тише и взрослей.Одно поют своим согласным хоромИ темный лес, и стаи журавлейНад тем Бобришным дремлющим угором…В леса глухие, в самый древний градПлыл пароход, разбрызгивая воду, —Скажите мне, кто был тогда не рад?Смеясь, ходили мы по пароходу.А он, большой, на борт облокотясь, —Он, написавший столько мудрых книжек, —Смотрел туда, где свет зари и грязьМеж потонувших в зелени домишек.И нас, пестрея, радовала вязьГустых ветвей, заборов и домишек,Но он, глазами грустными смеясь,Порой смотрел на нас, как на мальчишек…В леса глухие, в самый древний градПлыл пароход, разбрызгивая воду, —Скажите, кто вернулся бы назад?Смеясь, ходили мы по пароходу.А он, больной, скрывая свой недуг, —Он, написавший столько мудрых книжек, —На целый день расстраивался вдругИз-за каких-то мелких окунишек.И мы, сосредоточась, чуть заря,Из водных трав таскали окунишек,Но он, всерьез о чем-то говоря,Порой смотрел на нас, как на мальчишек…В леса глухие, в самый древний градПлыл пароход, встречаемый народом…Скажите мне, кто в этом виноват,Что пароход, где смех царил и лад,Стал для него последним пароходом?Что вдруг мы стали тише и взрослей,Что грустно так поют суровым хоромИ темный лес, и стаи журавлейНад беспробудно дремлющим угором…

1968

На ночлеге

Лошадь белая в поле темном.Воет ветер, бурлит овраг,Светит лампа в избе укромной,Освещая осенний мрак.Подмерзая, мерцают лужи…«Что ж, – подумал, – зайду давай?»Посмотрел, покурил, послушалИ ответил мне: – Ночевай!И отправился в темный угол,Долго с лавки смотрел в окноНа поблекшие травы луга…Хоть бы слово еще одно!Есть у нас старики по сёлам,Что утратили будто речь:Ты с рассказом к нему веселым —Он без звука к себе на печь.Знаю, завтра разбудит толькоСловом будничным, кратким столь,Я спрошу его: – Надо сколько? —Он ответит: – Не знаю сколь!И отправится в тот же угол,Долго будет смотреть в окноНа поблекшие травы луга…Хоть бы слово еще одно!..Ночеваю! Глухим покоемСумрак душу врачует мне,Только маятник с тихим боемВсе качается на стене.Только изредка над паромнойНад рекою, где бакен желт,Лошадь белая в поле темномВскинет голову и заржет.