Лиса в курятнике
Шрифт:
– Выясним.
– Уже выясняют... извини, я уж сам, решил тебя не отвлекать.
– А вторая?
– счел нужным уточнить Димитрий.
– С полотенцем?
– Почти... носки мне связала. Из собачьей шерсти.
– С узором?
– С ним самым... и главное, почти один в один. Но обе дуры... объявим, что испытание не прошли...
– И заболели с горя, - Димитрий почесал нос. Вряд ли девицы вспомнят, откуда в головы их пришла преудивительная мысль подарить цесаревичу платок. Или носки. И откуда появились узоры... их дразнят.
Намекают будто, что на всякую змею своя отрава
– Так что там с родами-то?
– Лешек лежал, почти не шевелясь, только на щеках его проступили бледные чешуйки. А стало быть, злится.
Весьма злится.
– Было их сперва три дюжины, но многие смуту не пережили. Вот что удивительно, если верить архивам, то силой они обладали немалой. Однако никогда не отличались ни плодовитостью особой, ни жаждой власти...
– Вот это ты зря... папенька рассказывал, что еще как отличались. Он-то тогда с дедом моим, стало быть, рассорился не сам, помогли... у него вроде как невеста имелась. И любил он ее... только она не из древних была, а потому случилось несчастье, сбежала она с офицериком каким-то, замуж за него выскочила. Правда, после клялась, что помутнение нашло, что не знает она, как и почему...
Он поднял руку и поскреб когтем кончик носа.
– Линька скоро, - вздохнул, жалуясь.
– Зудит все со страшною силой...
– Терпи.
– Терплю.
– Приворожили?
– Скорее внушили... внушение-то, сколько б ни держалось, а все одно спадает. А отцу другую девицу подсунули... из... как же их... он говорил, а я вот запамятовал. Надо будет уточнить.
– Уточни, - Димитрий тоже глаза прикрыл. Из головы его аккурат девица и не выходила. Их как-то слишком уж много стало, что во дворце, что в Димитрия собственном окружении. И главное, дел-то у него полно, а он об одном думает...
О носике остреньком.
И глазах темных-темных, черных почти, будто опаловых. О волосах рыжих... прядки тоненькие, пружинками завиваются. Потянешь - распрямятся, отпустишь...
...нет, один вред от этой рыжей.
Тут дело государственное, а он...
– Уточню. Папенька еще сказал, что императорской руки они держались только потому, что прямо укусить не могли. Шапка треклятая и клятва крови не давала, а как ни стало императора, то и клятва рассыпалась.
...может, потому и избавились бунтовщики от высочайшего семейства, не пощадив ни женщин, ни детей, ни стариков? Может, подсказали им? Помогли... не прямо, нет. Клятва не позволила бы...
...но императора не стало.
Известных наследников тоже, ибо числился Александр пропавшим. После уж было и возвращение, и коронация торжественная, и новая клятва, которую выжившие приносили, пусть и с невеликою охотой - Димитрий вполне себе сомневался, что кому-то из них вправду хотелось себя во власти ограничивать - но по необходимости.
Кто был, тот принес.
А вот кто не принес... тут уж вопрос интересный. И не может ли статься, что искать надобно среди мертвых? Или среди тех, кого таковыми полагают.
– Выжили Бужевы, но Святозар вряд ли при деле. Наши говорят, что ему недолго осталось. Его сестрица невесткой своей занялась, переехала, стало быть, утешает. Думаю, уговорит-таки ребенка родить. Только...
Чешуи становилось
– ...все одно вычеркивать рано. Если один выжил, то и второй мог... или наследника оставить. Хотя о взрослом мы бы знали, а младенцу откуда секреты родовые узнать? С другой стороны, кто-то же вытащил Бужева из монастыря...
– Старший?
– предположил Лешек.
И Димитрий кивнул. Он и сам о том думал. Конечно, Бужеву-старшему было бы лет изрядно, но... не для мага и мага сильного, коим он являлся.
Маги иначе годы считают.
Да и живучи, заразы, просто-таки до неприличия.
– Правда, - Димитрий ткнул пальцем в бумажку, но не прорвал насквозь, - они больше по крови... и по запретной волшбе.
– Книгу пишет?
– Чего-то да пишет...
– Надобно будет полечить его, - Лешек поднял руку и пошевелил огрубевшими, короткими пальцами, на которых янтарными искрами поблескивали ногти.
– А что? Свой некромант в хозяйстве пригодится. Объявить амнистию высочайшей милостью, скажем, к моей свадьбе, после восстановить в имени... и отправить, пусть магов учит.
– Думаешь, разумно?
– А думаешь, разумно, что мы ничего не знаем о том, что они там умеют? Вот придет ко мне девица, глазками похлопает и заморочит к ешкиной матери, а я и знать не буду, что замороченный. И главное, вреда-то мне не причинят, клятву не нарушат. Нет, Митька, запреты никогда и ничего не решали. Все одно ж... и учились они, и учили, и только мы не знали, кого и чему там учат. А раз так, то лучше уж пусть под присмотром делают сие... и с пониманием полным ответственности.
Цесаревич перевернулся на живот и поскреб пальцем щеку.
– Вот... обернусь как-нибудь на людях... посмотрим, кто сбежит, а кто...
– Кол в спину всадит.
– Не без того... кто там еще?
– Навышкины. Эти всегда у трона стояли. И во время смуты просто свои земли отделили. Бунтовщики пытались захватить Сверж, уж больно выгодно тот стоял, Ануть-реку перекрывая, но что там случилось, не известно, главное, пришли к Свержу десять тысяч... и сгинули. Край там болотистый, не одну армию спрятать можно. Когда твой батюшка объявился, то старшой сам к нему сыновей послал, засвидетельствовать почтение. А с ними и наемников пять тысяч, и сборного войска... подводы опять же, снабжение. Пушки...
Димитрию старый Борвой был, что уж говорить, симпатичен, хотя бы тем, что, Димитрия на дух не вынося, этой нелюбви не прятал, в лицо называл проходимцем, которому свезло несказанно. Хотя, докладывали, в последнее время стал называть проходимцем полезным, ибо порядок в империи быть должен и кому-то наводить его надобно...
...он был верен короне и самой идее Империи.
Прямолинеен до зубной боли. Несговорчив.
Упрям.
...а вот сыновья его... старший похож на отца. А вот младшенький иного теста, да и обижен несказанно майоратным правом. Нет, его не оставят без титула и земель, благо, ныне в них недостатка нету. Вон, батюшка и чин приобрел, и в Министерство путейное пристроил коллежским советником.