Лишь в твоих объятиях
Шрифт:
— Что он хотел, Том?
Том выглядел обеспокоенным.
— Он сказал, что прибыл для розыска сержанта. Спросил, есть ли у меня какие-нибудь предположения.
— Да, нам он сказал то же самое.
Крессида в растерянности смотрела на дорогу, туда, где исчез майор Хейз.
— Калли считает, что это нам за наши молитвы. Кажется, его прислал лорд Хейстингс. — Она повернулась к Тому. — Не могу только понять, почему прислали именно его. Ведь воскресший из мертвых должен привлекать к себе всеобщее внимание, даже если его не подозревают в предательстве.
Том пожал плечами. Зажав в руках гвоздь, он вернулся
— Что вы сказали ему? — Крессида знала, что досаждает ему, но не могла удержаться.
Том с молотком в руке прилаживал гвоздь к перекладине.
— Ничего, — буркнул он.
— Конечно, вы ничего не могли сказать, потому что мы ничего не знаем. Не представляю, что он собирается сделать такого, о чем мы даже не догадываемся. — Том начал стучать по гвоздю, ворота сотрясались от резких ударов. Крессида вздохнула. — Ладно. Спасибо, Том.
Стук молотка преследовал ее всю дорогу к дому. Крессида продолжала думать о посещении майора и чуть не налетела на бабушку.
— Бабушка! — воскликнула она, резко останавливаясь. — Дорогая, что ты делаешь здесь, внизу?
Старушка смотрела на нее лучистыми глазами, покачиваясь на ногах, хотя в руке сжимала палку.
— Я как будто слышала мужской голос, милая. Лицо у Крессиды, к ее неудовольствию, запылало.
— Да, бабушка. — Она колебалась.
Часто одного упоминания об отце было достаточно, чтобы старушка разволновалась, сделалась раздражительной и капризной. Но если не объяснить ей, с какой целью приходил майор, она придумает что-нибудь невероятное — и это подтвердил ее следующий вопрос:
— Он приходил к тебе или к твоей сестре? — Старушка смотрела на нее, улыбаясь.
— Э-э… к обеим, — пришлось сказать правду.
Крессида обняла старушку за хрупкие плечи и осторожно повела в гостиную. В последнее время бабушка стала худенькой, сморщенной, кожа да кости.
— Помнишь, я писала лорду Хейстингсу, пытаясь узнать, не делился ли с ним папа мыслями о каких-либо своих планах?
— Ты писала? — Старушка пыталась повернуть шею, чтобы заглянуть в открытую входную дверь. — Да, лучше бы вашему отцу поскорее вернуться, раз уж здесь появляются молодые люди. Нехорошо принимать ухаживания без разрешения отца. А он красивый?
Крессида подавила вздох. Сначала Калли, теперь бабушка.
— Он не поклонник. Его прислал лорд Хейстингс, чтобы он разыскал нашего отца.
Не успев произнести фразу, она уже знала, что не надо было это говорить. Бабушка мгновенно нахмурилась, выпрямилась во весь свой крохотный рост, потом повернулась к Крессиде и заговорила суровым голосом:
— Ваш отец не пропал. Я уверена, что он занят чем-то очень важным, иначе он бы уже вернулся. Он может вернуться в любой день, подождите — и увидите. Он хороший человек и заботливый отец. Разве он не привез нас в этот замечательный дом? Все годы, проведенные вдали от нас, он не мог дождаться, когда вернется домой. А ты смеешь говорить, что он пропал?
На этот раз Крессида не удержалась от вздоха.
— Конечно, нет, — ответила она, сожалея, что рядом нет Калли, чтобы успокоить старушку. Сама она сейчас была слишком раздражена. Ей хотелось вспылить и спросить бабушку, где же их отец, если он так стремится быть с ними. И почему не дает о себе знать и не пришлет денег. Он должен знать,
— Он всегда найдет выход из положения, — твердо сказала старушка, позволяя Крессиде усадить себя у окна в кресло с подголовником. Крессида сняла накидку с сиденья и опустилась на колени, чтобы укрыть бабушке ноги.
Было по-прежнему нестерпимо жарко, но бабушка мерзла всегда.
— Да, я знаю, — сказала она. — Тебе…
— Так об этом молодом человеке, — прервала ее бабушка. — Кто он?
— Не поклонник, — пробормотала Крессида.
— Он красивый?
Крессида выпрямилась и убрала со лба пряди влажных волос.
— Думаю, довольно красивый. — Господь простит ей эту маленькую ложь.
— О, моя дорогая! — Бабушка хихикнула, как молоденькая девушка, и захлопала в ладоши. — Как хорошо! Я помню, как когда-то мистер Тернер, твой дедушка, приходил навестить меня… Крессида, дорогая, в следующий раз ты должна надеть свое лучшее платье и сделать что-нибудь со своими волосами… — Она потянулась, чтобы пригладить непокорные волосы внучки.
Крессида уклонилась.
— Я постараюсь. — Легче было соглашаться с бабушкиными, нелепыми предположениями и идеями, чем возражать.
Она была бы счастлива никогда больше не иметь дело с майором Хейзом, тем более что ей уже давно не удается укротить свои волосы и сделать прическу, хоть как-то напоминающую аккуратные локоны Калли. Надеть лучшее платье? Ну да, для мужчины, которого она чуть было, не застрелила, приняв за конокрада.
— Я надеюсь, что он такой же славный парень, как твой отец. И обеспеченный. Было бы хорошо, если бы вы поселились рядом! Твой отец будет рад видеть свою дочь хорошо устроенной.
Крессида слабо улыбнулась бабушке и перестала вслушиваться в ее слова. Конечно, было бы замечательно иметь обеспеченного и красивого поклонника, или просто обеспеченного — этого вполне достаточно. Она вздохнула, почти развеселившись от такой мысли. Бабушка обрадовалась бы появлению любого поклонника, она еще лелеяла надежду выдать ее замуж. Калли, по крайней мере, побывала замужем, хотя это было очень несчастливое замужество. Крессида однажды уже была помолвлена, но после того как помолвка закончилась унижением, она решила, что девицам Тернерам лучше не иметь мужей, как бы этого ни хотелось бабушке.
Но все же… Ее взгляд притягивало окно, за которым виднелась сухая дорога, исчезавшая среди берез. Нельзя сказать, чтобы ей хотелось провести всю жизнь в одиночестве. Когда она проходила мимо матерей с детьми на руках или видела, как мужчина улыбается женщине, держащей его под руку, ей до боли хотелось оказаться на их месте. Но в другие моменты она с холодной ясностью понимала, что это невозможно. За все время у нее был один поклонник, но тогда она была гораздо моложе и хороша собой. Спустя десять лет она скорее могла надеяться на то, что найдет в огороде бриллианты, чем мужчину, за которого готова была бы выйти замуж. Она проклинала свой высокий рост, свою обыкновенность и неумение вести светскую беседу. Редкому мужчине понравилось бы то, что она говорила и делала, даже если бы она просто вежливо улыбалась, глядя на него сверху вниз.