Лишь в твоих объятиях
Шрифт:
— Хорошо, — с трудом выговорила она. — Если вы хотите… Алек.
Алек упивался ее охрипшим от волнения голосом, когда она произнесла его имя. Может быть, ему и не следовало целовать ее, но он точно хотел это сделать, и она ответила бы ему. Ее сияющие глаза потемнели от желания. Она явно хотела, чтобы он ее поцеловал. Они были одни в Лондоне, в этой комнате, свободные от забот. Сегодня можно не думать о своих обязанностях и заставить Крессиду забыть обо всем. Этой ночью он не хотел ни о чем думать, кроме нее.
Она была всем, чем не был он, то
В дверь постучали. Она отпрянула, краска залила ее щеки. Алек про себя выругался.
— Да? — отозвался он, смиряясь.
В приоткрывшуюся дверь просунулась голова хозяина таверны.
— Прошу прощения, сэр, но девушка забыла принести вино, которое вы заказали. Я принес его.
— Прекрасно, — сказал Алек, спасибо. — Когда хозяин вышел, он повернулся к Крессиде: — Ну что, будем ужинать?
— Да. — Она улыбнулась ему грустной улыбкой, краска еще не сошла с ее лица. Она опомнилась. Они оба пришли в себя. Оба осознавали, что были готовы забыться, и это обоюдное желание оставалось в воздухе подобно вибрациям от затухающих звуков оборванной струны. Выдвигая стул для леди, Алек кожей ощущал их. Крессида сидела напряженная, боясь дотронуться до него, и он знал, что она испытывает те же чувства, что и он.
Еда была незатейливой, но горячей, и они какое-то время молча ели. По выражению лица Крессиды Алек догадался, что ее мысли вернулись к цели их поездки в Лондон. Он почти сожалел об этом. Насколько он знал, благополучие ее семьи зависело от возвращения Джорджа Тернера. Ему было тяжело видеть, как тревога и холод снова появились в ее глазах, еще недавно горевших от желания. А он хотел, чтобы в них отражалось только желание, но не в минуту безрассудства, не по воле случая.
— Почему вы оглушили мистера Преннера? — наконец спросила она.
— Мне не следовало этого делать?
— О нет, вы поступили правильно. Он крыса.
— И хорек! — пробормотал он.
Она попыталась спрятать улыбку, но ей это не удалось.
— Вот именно. И я не жалею, что вы ударили его. Я просто не поняла, почему вы так быстро прибегли к этому средству.
— Мне это захотелось сделать, как только я увидел его. По-моему, я довольно долго держал себя в руках.
— Я все время думаю о том, почему лорд Хейстингс прислал именно вас. — Она отложила нож с вилкой, чтобы лучше видеть его реакцию. — Вы сказали, что, скорее всего это объясняется вашими специфическими талантами — похоже, что вы имели в виду ваше умение одним ударом кулака лишить человека сознания и способность красть лошадей.
Алек хохотнул. Она была порядочной язвой.
— Вы помните каждое
— Нет! — Его реакция заставила ее покраснеть.
Но разрумянившиеся щеки только подчеркивали великолепный цвет ее лица. Он с удовольствием наблюдал, как по нему прокатилась розовая волна, и не мог не подумать о других причинах, способных заставить ее покраснеть.
— Вы просили меня рассказать все до мелочей о моем отце, но очень мало сообщили мне о себе и о том, как вы собираетесь действовать. В один прекрасный день вы заявляетесь, чтобы просмотреть бумаги моего отца, потом вы говорите, что надо ехать в Лондон для встречи с издателем.
— Я не просил вас ехать со мной, — поправил он ее, чтобы избежать неприятных вопросов. — Вам действительно не нужно было видеть эту крысу.
— Я хочу помогать, — запротестовала она. — Речь идет о судьбе моего отца.
— Но ваша сестра почему-то не просилась сопровождать меня.
Крессида опустила глаза.
— Калли не поехала бы.
Она съела всего несколько ложек еды и теперь сидела грустная. Она старалась делать что могла, отвечала на все его вопросы и соглашалась на все его действия, даже когда не понимала их смысла, а он не мог объяснить. Он вздохнул и подлил в стаканы вина.
— Когда я служил в армии, я собирал секретную информацию. Но методам добывания сведений меня никто не учил. Преннер не отвечал на вопросы, поэтому я решил поискать ответы сам.
— Собирали секретную информацию? В качестве кого? — повторила она. — Вы были шпионом?
Алек поперхнулся, поставил стакан и рассмеялся:
— Нет. Нуда, в некотором смысле. Я по большей части ездил верхом по деревням и расспрашивал людей, не видели ли они проезжающих французов. — Она подняла брови и ждала дальнейших объяснений. — Иногда они не хотели говорить, приходилось убеждать их.
— Кулаками?
— Исключительно моим невероятным обаянием, — сказал он, и теперь засмеялась она. Алек улыбнулся. — В любви и в войне, мисс Тернер, правила честной игры не применяются.
— Ваша сестра говорила мне, что вы великий мастер добиваться невозможного, — сказала она. — Все вместе, сэр, складывается в очень интересный портрет, совсем не похожий на тот, который рисуете вы сами.
— Вот как? — Он откинулся на спинку стула. — И какой же портрет получился у вас?
Крессида сосредоточенно покачивала свой стакан, следя за кружением вина.
— Мрачноватый. В нем мало светлых красок. Вы меня пугаете.
— Могу только сказать, — сухо заметил Алек, — что раньше в меня никогда женщины не стреляли.
— Но вы остались живы. — Она снова улыбнулась. — Вы уверены, что отцу ничего не будет за его рисунки?
Он ответил не сразу.
— Мог бы я в этом поклясться? Нет. Я не думаю, что его бросят в тюрьму или пошлют на виселицу, но если он оскорбил некую важную персону… — Он помолчал, выражение его лица стало напряженным. — Это очень маловероятно.