Лишь в твоих объятиях
Шрифт:
Лучше сначала самому убедиться, чем посвящать в свои догадки Анжелику. Он вздохнул:
— Мы поговорим позже. Что мне сказать всем о вашем внезапном появлении, да еще с Йеном?
Она продолжала внимательно смотреть на него.
— Он мой муж. Мы ваши старые друзья из Лондона, едем на север и решили нанести короткий визит.
Вечер должен получиться забавным. Не только из-за Анжелики с ее внешностью иностранки и скрытностью, но и из-за Йена. Марианна может лишиться чувств при одном взгляде на него.
— Ваш муж, вот как? И за что же это вас так наказали? Анжелика засмеялась:
— Это не так уж невыносимо. Я способна удержать его в рамках приличий.
На этот счет у него не было сомнений. Алек покачал головой:
— Тогда вы оказались в осином гнезде. — Она снова засмеялась, но он остановил ее, подняв руку. — Объясните мне, прежде чем смеяться. Я полагаю, ваш… э-э… муж решил сам поставить фаэтон в каретный сарай?
Она подняла глаза к небу и издала тихий звук, выражающий отчаяние.
— Само собой разумеется. Если надо выбирать между лошадью и женщиной, Йен неизменно выбирает лошадь.
Он хохотнул и повел ее в дом. Экономка, казалось, была загипнотизирована Анжеликой, смотрела на нее с неприкрытым изумлением, а потом заторопилась готовить комнаты. Йен прошел в дом со стороны конюшен. Прибывшие убедили Алека, что предпочитают сначала переговорить, а уже потом отдыхать и приводить себя в порядок, так что он сразу провел их в кабинет.
— Хорошая работа, Брэндон, — сказал Йен, осматриваясь. — Должен сказать, что здесь намного лучше, чем в вашем последнем жилище.
Алек подавил раздражение.
— Спасибо, — невозмутимо сказал он, позвонил, чтобы принесли чай, и пригласил гостей сесть.
Сам подошел к камину. Кто-то переставил деревянную лошадку, вырезанную Уиллом Лейси, на каминную полку. Она стала для него чем-то вроде талисмана или реликвии — память о погибшем друге. Уилл бы знал, как нужно вести этот разговор, тогда как Алек совсем не представлял, как ему лучше действовать. Разговор этот не только снова заманивал его в сети Стаффорда, но и вынуждал высказывать то, в чем он не был уверен. Алек ненавидел состояние неопределенности, особенно когда речь шла о серьезных делах.
— Итак, — произнесла Анжелика за его спиной, — вы не обнаружили ничего такого, о чем уже стоило сообщить. — Из них двоих лидером, безусловно, была Анжелика, не Йен. Он, как подозревал Алек, присутствовал здесь скорее потому, что этого пожелала она, а не Стаффорд.
Алек повертел в руках лошадку, потом решительно отставил ее в сторону. Он сел напротив Анжелики, и она выжидательно посмотрела на него. Она могла улыбаться и шутить, но ее мысли никогда не отвлекались от порученного задания.
— В этом деле есть что-то странное, — начал он. — Я не могу точно сказать, что в нем не так, но я это ощущаю. А после дела Донкастера я склонен доверять своим чувствам.
— Что он сообщил вам? — Анжелика, как всегда, не стала ходить вокруг да около.
Алек почувствовал раздражение.
— Сказал, что некто исчез. Семья обеспокоена, и что кто-то в правительстве попросил его заняться этим делом. Я спросил, кто этот человек, на что Стаффорд ответил, что обычный сержант на половине ставки. Хорошо. Может быть, этот человек по дороге домой ввязался в драку в каком-нибудь пабе и встретил жалкий конец. Может быть, на пути между Лондоном и домом он попал в сети женщины и застрял у нее. Может быть, бежал от долгов. Есть множество причин, по которым обычный человек может пуститься в бега.
— Это объясняет, почему вы до сих пор не смогли продвинуться в своих поисках?
Он негодующе набросился на нее:
— Его семья не ожидала моего появления. Они не знали, что кто-то приедет. Еще одна маленькая странность. Если Хейстингс не поленился привлечь к этому делу Стаффорда, то почему он не уведомил об этом семейство сержанта?
— Хейстингс… — повторил Йен, и лицо его приняло сосредоточенное выражение. — Огастус Хейстингс?
— Да. — Алек подался к нему. — И что? Йен пожал плечами:
— Может быть, ничего. Продолжайте, я скажу вам кое-что позже.
Еще одна загадка. Алеку не нравилось, что они множились. Он продолжил:
— Дочери Тернера рассказали мне, что он часто уезжал — в «экспедиции», как называл он свои отлучки, и обычно возвращался через несколько недель или даже месяцев. И все это время от него могло не быть вестей. Их отец производит впечатление бездельника и мерзавца, но он всегда возвращался к семье и с деньгами. На этот раз он твердо сказал, что вернется через две недели, и оставил их без денег. Чем бы он ни занимался, до этого времени он содержал их. Год назад он перевез их в Марстон, в скромный дом с неплохими земельными угодьями, пригодными для обработки. И здесь история становится интересной…
Анжелика удвоила внимание. Йен снова нахмурился.
— В его вещах не было конторской книги. Нам удалось найти одну, спрятанную за стенной панелью.
— А! — едва слышно вырвалось у Йена. Алек кивнул:
— Пришлось разбираться. Выяснилось, что он регулярно получал деньги из Лондона от издателя. Небольшое расследование показало, что он получил немало денег от этого издателя, скорее всего за рисунки, выставляющие в неприглядном свете короля и его министров.
— Вы считаете, что Стаффорд хотел отыскать его из-за этих рисунков? — спросила Анжелика.
Алек пожал плечами:
— Возможно. Но почему он не указал мне на издателя с самого начала? Добраться до издателя гораздо проще, чем до неизвестного художника.
Она согласилась, быстро кивнув.
— В тайнике вместе с конторской книгой была спрятана какая-то тетрадь. Судя по датам, это дневник, но записи оказались зашифрованными. Крессида сказала мне, что ее отец был в Испании с Веллингтоном и там услышал о дипломатическом шифре Бонапарта. Что это за сержант, если он не пожалел времени и сил на создание шифра для личного дневника?